…Но как же сложно было сделать этот чертов шаг! Кто бы подтолкнул в спину из жалости.

Я вздохнула.

Ладно, завтра предстоял новый день. Осталось сделать тест ДНК, чтобы проверить теорию о родстве с Егерем.

Я достала из ящика стола контракт стервы и подписала, аккуратно выводя каждую закорючку. Спустилась на первый этаж, набросила пальто, обула теплые угги из искусственного меха и отправилась к Иосифу.

А там будь что будет.

На рассвете я проснулась с чувством обычной легкости, но потом вспомнила о контракте. Я его все-таки прочла от корки до корки и убедилась, что Иосиф – психологический садист.

Выбравшись из теплой кровати, сбегала в душ, а потом надела бледно-розовый джемпер и черные джинсы в обтяжку. Перед сном я, ни на что ни надеясь, тщательно исследовала свою вчерашнюю одежду и нашла на косухе волос Егеря, намотанный на металлическую пуговицу на манжете. Наглец утерял это «добро» во время короткой схватки в приемной Сатаны.

Волос пепельного цвета, выдранный с корнем, лежал в плотно закрытом пластиковом пакете.

Я набрала номер Бори.

– Боги всех времен и народов, – прохрипел друг. – Франкенштейн, сейчас еще ночь или уже утро? У меня голова раскалывается…

Первым порывом было извиниться, но нельзя. Вспомнив об этом, я захлопнула рот.

– А тебе лишь бы спать, – отчитала друга. – Мне нужно сделать анализ ДНК, в наличии волос, который я с корнем вырвала у врага.

– Молодец, поздравляю. Давай так. Три дня, и будет тебе счастье.

– Нужно быстро, сегодня.

Боря тяжко вздохнул и кому-то рядом пробормотал, что звонят по работе.

– Так и быть, прогуляю ради тебя пару и съезжу в лабораторию. Привезешь материал.

– Через час буду у тебя.

– Издеваешься?! Дай досмотреть сны.

Я больно укусила себя за руку, зажмурилась и заявила:

– Н-нет!

– Ого! – Боря присвистнул. – Все так плохо?

– Говорю же, очень срочное дело.

– Ну ладно. Приезжай. Ненормальная.

Я собралась поблагодарить, но вспомнила, что и «спасибо» теперь в списке запретных слов.

– До скорого, – пробубнила, испытывая жуткие угрызения совести.

Задание на первый день контракта было описано как легкое, для раскачки: отправиться на ужин в 17:00 в ресторан «Дакота». Сказать официанту, что он нищеброд. Попросить сменить бокалы, с которых не отмыли отпечатки. Не оставить чаевых. Обвинить соседа по столу (Бориса Денных) в том, что он украл деньги из моей сумочки. Не произносить слов извинений или благодарности. Университет прогулять. На работе всем звонящим по грантам отказывать в грубой форме. Вообще всех, кто просит что-либо, посылать на три буквы. К счастью, на какие именно буквы, не уточнялось, и я решила посылать на АБВ.

Казалось бы, мелочи, но обычному человеку исполнить подобные приказы – как танком по себе проехать.

Преодолев путь в сорок минут под моросящим дождем и прибыв в «Константу» верхом на Афелии, я старалась избегать людей и даже отключила коммутатор в кабинете, но потом со скрипом раненной совести вернула провод на место. Злобный аппарат тут же затарабанил, и помощница ласковым голосом отчиталась, что звонят из Фонда поддержки креативных инициатив гуманоидов… э-э…

– Что? – переспросила я, и помощница, прочистив горло, ответила:

– Ой, я не так записала. Инициатив гуманов.

– Кого? – Я даже насупилась и глаза прищурила, чтобы лучше слышать.

– Франсуаза Константиновна, я правда не знаю. Говорят, вы согласились пообщаться.

– Соединяй.

Я сняла зубами колпачок с черного маркера, которым рисовала скетчи в перерывах, и приготовилась сделать пометки.

– Добрый день, Франческа, это говорит Марина, глава Фонда поддержки креативных инициатив «Гуттенберг».