– Как ты, папа?

– Как слышишь, пока жив. А ты? У тебя всё в порядке? Впрочем, о чём это я? Если бы было так, ты б не позвонила.

– Ты прав. Я всегда была слишком гордой, чтобы просить тебя о чём-то. Но сейчас дело касается твоего внука.

Отец закашлял.

– Внука? У меня есть внук?

– Да. И ему шестнадцать.

– И ты замужем? Счастлива?

Я тяжело вздохнула.

– Мой муж погиб. Мама, дедушка, бабушка… Никого не осталось. Мы с Ромкой живём вдвоём. Как-то так.

Опять кашель. Я попыталась определить. Сухой, надрывный, с одышкой.

– Астма?

– Нет, Аня. Рак. Четвёртая стадия. Лежу весь в трубках и проводках.

Я почувствовала, что на глаза навернулись слёзы.

– Папочка! Прости меня! Прости, что не позвонила раньше, прости дуру. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя?

Отец усмехнулся.

– Ничего. Думаю, мне осталось немного. Ты даже долететь не успеешь. Так что у тебя стряслось?

Я попыталась взять себя в руки.

– Ничего серьёзного. Так, хотела посоветоваться насчёт образования у вас в Америке.

– Это правильно. – Он снова закашлял. – Я завещание составил. Ты получишь хорошие деньги, дочка. Хеллен тоже в накладе не останется. Оспаривать ничего не будет. Мой внук сможет учиться в лучшем университете мира. Прости меня, малышка, за всё прости. Я оставил вас с мамой в трудные времена, но теперь умру счастливым, зная, что у меня есть внук и что я смогу хоть частично искупить свою вину.

– Папочка! Не проси прощения. Я люблю тебя. Поговори со мной ещё немного!

– Прощай, детка. Я тоже тебя люблю. – Кашель.

В трубке раздались короткие гудки. Я уткнулась в подушку и разрыдалась в голос. Когда же подняла глаза, увидела Ромку. В одной руке он держал тарелку с глазуньей, а в другой кружку с чаем.

– Мам! Что с тобой? Я тебе поесть принёс. Это ты из-за денег?

Я покачала головой.

– Нет, сынок. Твой американский дед умирает, а я даже не могу увидеться с ним.

Роман оставил ужин на журнальном столике и обнял меня.

– Мам! Ты только не плачь! Я скоро школу окончу, выучусь на финансиста и такую жизнь тебе устрою, как в сказке.

Я и так жила, как в сказке: чем дальше, тем страшнее.

Я прыгала по коридору, пытаясь одновременно попасть и в кроссовку, и в рукава куртки, когда в сумке задребезжал телефон. Мне пришлось высыпать всё её содержимое, прежде чем обнаружилось, что миниатюрное устройство пищало в застёгнутом кармашке.

– Алло! Анна Игоревна? Это Евгений Блинов. Помните?

– Здравствуйте, Женя!

– Я это… шефа еду встречать. Хочу узнать, вы договорились насчёт денег? Я машину сделал, все чеки могу показать. Вот только деньги пришлось с корпоративной карты снять. Боюсь, как бы шеф не узнал.

Я смахнула всю мелочёвку в сумку.

– Нет, не нашла. Но я готова встретиться с вашим начальником. Мы можем составить документы под залог моей квартиры, оговорить сроки.

Мужчина помолчал.

– Даже не знаю. Шеф весьма специфичный человек.

– Да ладно вам. Не съест же он меня, в конце концов. Не хочу, чтобы у вас были неприятности.

– Хорошо. Я поговорю с ним.

– Вот и договорились. Я сейчас на участок. А с двух у меня приём в поликлинике. Если бы к часу. Я подъеду в любое место.

– Замётано. Я перезвоню.

Уже собираясь выйти, я заметила заспанного Ромку, который мялся у двери комнаты.

– Ты в школу идти собираешься?

Сын взъерошил волосы.

– У нас первые два урока физра. А так – собираюсь.

– Учти. Со следующего года будешь ходить на физру как миленький. Пора мужиком становиться.

– Ну, мам!

Я поклялась, что больше не выпишу сыну ни одной липовой справки. Слава богу, все свои болячки он уже перерос. Больше никаких поблажек!

Около двенадцати позвонил Евгений.

– Анна Игоревна! Я поговорил с шефом. Ровно в час он будет обедать в ресторане «Континенталь». Знаете, где это?