Кивнула и пошла в сторону колеса обозрения.

― Могла бы и поцеловать в благодарность, ― услышала наигранно обиженный голос мужчины.

― Обойдешься.

Мне до сих пор было неудобно за свой порыв с поцелуем. А этот наглец теперь будет напоминать мне каждый раз. Лишь бы целовать меня.

Мы прошли к колесу, отдали билеты и разместились в подъехавшей кабинке. На зиму каждую кабинку закрывали, но сейчас уже был конец мая и все открыто. Только вот погода прохладная сегодня.

― Я дам тебе свою кофту, если замерзнешь, ― сообщил Виктор, присаживаясь напротив меня.

Я кивнула.

Колесо медленно крутилось. Я перевела взгляд со своих рук на открывающийся вид. Мы еще находились слишком низко, но я уже ждала ту красоту, которую увижу, когда мы поднимемся на самый верх.

― Виктор, ты бы мог поехать к Матвеевым и забрать мои вещи? Все, что попадется под руку. Одежда, обувь, средства личной гигиены. Неважно во что, хоть в мешки из‐под муки. Только забери, пожалуйста.

― Ты не хочешь…

― Нет! ― не дала ему договорить, прекрасно зная, что он хочет спросить. ― Я прошу тебя об этом. А их видеть я не хочу. И еще.

― Что? Не против, чтобы я твои трусики трогал?

― Против. Я не люблю, когда кто‐то роется в моих вещах. Но у меня есть выбор? Катя куда‐то пропала и не звонит. Я вообще не понимаю, что с ней. Не удивлюсь если она…

Я махнула рукой и отвернулась от Виктора.

― Не делай поспешных выводов. Ты пробовала ей звонить?

― Да, у нее отключено.

― Странно. Хочешь, я помогу найти?

Я покачала головой.

― Не сейчас. Смотри, как красиво.

Мы поднялись настолько что уже были выше крон деревьев и на город открывался потрясающий вид. Я бы даже сказала романтичный. Мне всегда нравилось наблюдать с высоты за красотой города, но сейчас это, казалось, особенно здорово. Наверное, сказывалось мое настроение.

В душе боль и пустота, серая туманная мгла. А вокруг такие яркие краски.

― Красиво, ― ответил Виктор, при этом смотря не по сторонам, а на меня.

Я даже немного смутилась.

― Что?

― Ничего. Красиво, говорю.

― Да ну тебя.

Представляю, какая я красивая. Зареванная, с грустными глазами и без намека на улыбку.

Та еще красота. В страшном сне приснится, день будешь приходить в себя.

― Вера, почему ты такая несговорчивая?

Я нахмурилась, посмотрев в глаза Виктора.

― Ты о свадьбе, что ли?

Островский кивнул.

― А как ты себе это представляешь? Меня продают, и я на крыльях счастья лечу к тебе в объятия?

― Ну от боли ты с удовольствием бросилась ко мне в объятия. Кстати, я очень даже не против. Мне нравится тебя целовать.

Я смущенно отвела взгляд в сторону.

Второй раз вспоминает мне мой порыв.

― Мне хотелось поддержки, ― пояснила ему, смотря на затянувшееся тучами небо.

― Ты можешь ее получить у меня в любой момент. Просто знай об этом.

Я кивнула, облизывая губы.

― Ты выйдешь за меня замуж?

Я резко посмотрела в его глаза ошарашенным взглядом. Он спрашивает меня?

― С ума сошел?

― А вещи перевезти хочешь.

― Я… ― вздохнула и покачала головой, понимая, что несу глупость, ― я могу снять квартиру. Пойду работать и смогу обеспечивать себя. Все равно меня из универа выгонят. Я по твоей милости пропустила экзамены.

― Я помогу тебе с универом, никто тебя не выгонит.

― Не надо. За него должен кто‐то платить, а от отца денег я не возьму.

Виктор посмотрел на меня так, будто о чем‐то думал, но в ответ ничего не сказал.

Мы прокатились один круг и сойдя с кабинки, медленно пошли по парку.

Островский взял меня за руку, а я с удивлением отметила, как по телу снова побежали мурашки от его прикосновения.

Как‐то неправильно я реагирую на этого мужчину. Но что могу поделать? Возможно, это гормоны шалят, или… или что? Симпатия к мужчине?