И все из-за женщины.

И не просто из-за какой-то женщины. Из-за Натали Вос.

Господи боже. Я, должно быть, сошел с ума.

Август со вчерашнего вечера беспокоился о состоянии своего рассудка. Она ушла, а он сел в свой грузовик, не заводя двигатель. И просидел там целый час. Два часа. Выругавшись так, как брезговали ругаться даже по военно-морским меркам, он завел грузовик и поехал обратно к винограднику, который никогда не думал увидеть снова. Он собирался провести сделку с агентом по недвижимости виртуально, когда вернется к родителям в Канзас и соберется с силами.

Август смирился с тем фактом, что ему никогда не удастся создать вино, достойное памяти Сэма. Он смирился с правдой: он отдал этому городу все, на что был способен, но виноград просто не был его специальностью. Все попытки добиться успеха оказались напрасны. Он сделал все, что мог.

Так было до вчерашнего вечера, пока Натали не предложила ему новую возможность.

Сейчас? Август больше не мог спокойно уехать с осознанием того, что он сделал все, что было в его силах, чтобы воплотить в жизнь мечту Сэма. Оставалась еще одна попытка, и он должен был ею воспользоваться, иначе чувство вины и потери будет преследовать его всю оставшуюся жизнь.

И эта женщина. Она тоже будет его преследовать.

Натали кое-что нужно – ее трастовый фонд. Он может помочь ей в этом.

Августу нравилась мысль о том, что он может помочь любой женщине, которая столкнулась с каким-то древним дерьмовым контрактом, принуждающим ее к браку. Но в глубине души он знал, что дело не только в контракте. Дело в Натали. Черт побери, что же в ней такого особенного? Всякий раз, когда они были вместе, в живот ему словно вонзалась игла. У него потели ладони. Член умолял его быть повежливее, чтобы в какой-то момент у него появился шанс увидеть дневной свет. Или, что еще лучше, полумрак ее спальни. Они ссорились так, словно ненавидели друг друга, но, боже, прошлой ночью он был готов упасть перед ней на колени прямо на тротуаре.

Мне лучше в другом месте. Здесь я – никто. Я могу быть кем-то, только когда я не здесь.

После того как шок от этого признания прошел, он просто разозлился.

Кто, черт возьми, заставил ее так себя чувствовать?

Как долго она чувствовала себя дерьмово, а он об этом не знал?

Кстати, это второе его возмущение казалось просто нелепым. Очевидно, он бесконечно многого не знал о Натали Вос. Их отношения не располагали к тихим разговорам по душам у камина. И все же он должен был знать о ее неуверенности в себе. Что ей хочется уехать. Он должен был заметить это. Ему следовало заткнуть свой глупый рот и быть повнимательнее.

Она совершенно ясно дала понять, что Августу уже слишком поздно заводить с ней какие-либо отношения. Возможно, между ними и возникло непреодолимое влечение, но она не прикоснется к нему и в резиновых перчатках, не говоря уже о том, чтобы сделать это голыми руками. Тем не менее он не сможет уйти от Натали, если он ей нужен. Не тогда, когда она смирилась и попросила о помощи, хотя было очевидно, что ей было очень трудно поступиться своей гордостью. Этого он никогда не забудет.

Итак, он перешел дурацкую улицу в своем жарком, стесняющем движения костюме, стиснув зубы, высматривая в толпе черноволосую богиню, с которой он никогда не переспит, но на которой, очевидно, женится, потому что он, черт возьми, сошел с ума. В шатре было так жарко, что он сразу же вспотел. Почему этим людям приспичило собраться вместе и отпраздновать праздник ферментированного виноградного сока? Неужели никто из них не слышал о бейсболе? Чем это не повод собраться на улице, на солнышке…