– За что вы так со мной, дядя? Как вы потом моей маме в глаза смотреть будете?

– Тю? Успокойся, нечего тут мученицу изображать. Будешь умницей, и ничего плохого с тобой не случится. А сможешь взять за хобот мужика, так и вовсе будешь как сыр в масле кататься. У него бабла немерено. И мужик нестарый. Как тебе такое, а? Попомни мое слово – еще благодарить меня будешь.

Он погано засмеялся, очень довольный собой и тем раскладом, который в его уме рисовался. И добавил, сально облизнувшись:

– Я ж тебе, сладенькая, можно сказать, путевку в жизнь даю. А ты потом поделишься с дядей? В знак благодарности. По-родственному? М?

Благодарность?!

Отвращение и протест вызвали его слова. И злость на ситуацию и на себя, что так глупо вляпалась. Но еще больше на этого мерзкого типа, родственника ее, Фомина.

– Я поделюсь, – пробормотала сквозь зубы Настя, глядя на него исподлобья.

Старик, видимо, что-то такое уловил в ее глазах, потому что осекся и сразу перестал смеяться. Смерил ее цепким взглядом и выдал зло:

– Не забывайся, тварь.

А Настя подумала, что точно ему этого не забудет. Никогда. Но сейчас ей надо было выпутаться, а потом уже думать, как отыграть свою жизнь обратно.

Полиция действительно приехала быстро, как Фомин и обещал. Но, судя по тому, как они вели себя и какие разговоры пошли, и тут было все схвачено. По обрывкам фраз Настя догадалась, что покойный имел какое-то отношение к теневому бизнесу. И, похоже, тут произошла тихая криминальная разборка, а она просто оказалась не в то время и не в том месте.

Но теперь-то она смотрела во все глаза и на всякий случай запоминала. Хотя и очень плохо представляла себе, как это потом использовать. Хуже всего было, что она по-прежнему сидела там в тонком рабочем халатике. Проклятая специфика заведения! Попросила дать ей возможность переодеться. Мужик, которого к Насте приставили, только мазнул по ней брезгливым взглядом, как по какому-то грязному животному, и пошел уточнять у Фомина.

– Девку можно выпускать?

– Можно, – дал добро тот. – Все, что надо было, уже отсняли.

Переодевалась, трясясь мелкой дрожью от обиды и напряжения. В своей одежде можно было почувствовать себя хоть чуточку безопаснее. Самообман, конечно. Но так было все-таки легче, на нее хотя бы меньше пялились.

Потом вокруг происходило какое-то движение, разговоры. Время шло, а она сидела в прострации. Совсем как в зале ожидания на каком-то фантастическом вокзале. А поезд опаздывает, и неизвестно, когда вообще тот поезд придет и куда повезет. Известно только одно: ее туда запихнут и согласия не будут спрашивать.

Естественно, спа-салон в тот вечер был закрыт, всех разогнали еще до приезда полиции. И творилось там нечто, не укладывавшееся у Насти в голове.

Она уже ничему не удивлялась, просто сидела и смотрела, стараясь все запомнить. Чувствовала себя как затравленный зверек, который хоть и знает, что его поймали, все же не оставляет надежды вырваться на свободу. А для этого надо было ВСЕ запомнить. Всех. Может быть, когда-нибудь…

В какой-то момент свое взяла душевная усталость, и Настя, сидя на стуле, задремала. Проснулась резко. Фомин тряхнул ее за плечо и проговорил, ухмыляясь:

– Ну все, твой выход, девочка.

– Что?.. – пробормотала Настя.

Полиция прибыла. Она засмотрелась и не заметила, как подошел тот, кто был в этом наряде полиции старшим.

– Чего уставилась? – рыкнул сквозь зубы.

А взгляд прищуренный, нехороший, как будто все ее мысли видит насквозь. Стало жутко.

– Я… ничего, – она тут же отвернулась и отвела взгляд.

– Дай сюда.

Отобрал ее сумку, вытащил телефон, быстро и умело прошерстил все и стер. И только потом вернул. Еще добавил: