Она была здесь! Черные волосы, сочные губы – как еще можно объяснить этот факт?

Не приснилась, как я думал раньше.

Но я нифига не помню! Разве что обрывки вчерашнего вечера попытаться собрать в единое целое. Но голова трещала, как будто кувалдой по ней били, виски выдавливало, и сконцентрироваться на воспоминаниях не получалось.

– Так, стоп! – произнес в пустой комнате, пытаясь воссоздать всю картину целиком.

Два дня я промучился, пытаясь сбить температуру. Вчера она зашкаливала за отметку в тридцать девять градусов, поэтому с утра наглотался таблеток. Вроде полегчало, но к вечеру опять начался жар.

– Выпей водки с перцем и отдохни! – посоветовал Ярослав по телефону. – А еще лучше вызови врача.

– Отвали, – фыркнул и пошел к бару.

Водки не нашлось, пришлось пить теплый виски. В горле пекло, но я упорно «лечился», как посоветовал друг. Сколько я выжрал? Даже не помню, черт бы меня побрал.

А потом полный пробел, как будто в бреду был. Единственное последнее четкое воспоминание – это звонок мобильного, который эхом отзывался в голове.

Резко подорвался и подошел к столу, игнорируя пульсирующую боль в висках. Так и есть, последний входящий от Шведова Виктора Васильевича.

– Б**ть! – я закрыл глаза, пытаясь унять сердцебиение, а после провел свободной рукой по лицу.

Можно орать и биться головой о стенку, но все равно упущенное время не вернуть. Вчерашний вечер – это полный провал. И не исправить то, что я натворил.

А точно ведь натворил: девочку девственности лишил – на диване в кабинете! – и нифига не помню.

Имею, конечно, право по закону, но совсем не так себе представлял нашу первую брачную ночь. Боюсь даже представить, что она обо мне подумала.

Направился в ванную, по дороге набирая последний принятый вызов.

– Да, – хрипло произнес мужчина, а я громко заорал в трубку:

– Где она?

– Игнат Валерьевич…

– Где она, мать твою? – я орал, как ненормальный, перебивая блеющего собеседника. В груди тисками сдавило и не отпускало. Хреновое предчувствие. И ведь сам виноват, чего уж теперь орать.

Да я бы тоже сбежал на ее месте. Пьяный идиот, не контролирующий себя, полный неадекват – я очень надеюсь, ничего плохого с ней не сделал? Никогда не насиловал баб. Да я в принципе не признаю применение физической силы по отношению к женщинам! Хочешь почесать кулаки – найди достойного соперника. Именно так всегда и поступаю, поэтому сейчас так хреново себя чувствую.

Нет, не физически – душа болит от содеянного.

«Идиотка», – резко всплывает в голове брошенное мной слово, а после огромные темно-карие глаза Алисы.

М-мм, девочка моя. Так долго я ждал тебя, и так ужасно все испохабил. Это я идиот, причем самый что ни на есть настоящий.

– Она сбежала, – наконец-то подает голос мой собеседник на другом конце провода, вызывая у меня рык раненного зверя.

Черт, а я и забыл о нем вовсе, но его слова тысячами игл впиваются в сердце.

– Ждите, я сейчас приеду, – бросил напоследок и нажал сброс, а после и отшвырнул телефон.

Огромное желание сейчас его разбить, а еще лучше расквасить физиономию папаше моей жены. Тесть, мать его – ублюдок, каких следует поискать.

Теплые струи воды немного успокаивают, правда, мысли роятся в голове, как пчелы над цветком. Точно что-то вчера натворил, раз девчонка видеть меня не желает. Сбежала, по всей видимости, куда глаза глядят.

В ее-то годы странно ожидать логики в поступках. Скорее, эмоции бьют через край, и мои аргументы ее в принципе не интересуют.

– Только глупостей не наделай, милая, – произношу, подставляя лицо под горячие струи.

Я все объясню, только бы не опоздать. А если с ней что-то случится, я в жизни себе этого не прощу.