– После работы у меня назначена встреча. Вряд ли я успею к семи.

Я ожидала, что он вспылит. Махнет рукой, велит мне отменить все свои планы и ровно в семь быть там, где положено. Но он лишь пожал плечами, чем поверг меня в шок.

– Семь тридцать? Восемь? Так подойдет?

– Семь тридцать было бы идеально.

– Хорошо. Увидимся в семь тридцать. – Он встал, показывая, что наша странная встреча окончена. – Я предупрежу своего швейцара о вашем приходе. Он сразу отправит вас наверх.

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не ахнуть. Его швейцар? Он приглашал меня к себе домой?

Ошеломленная, я встала.

– Мистер Ванрайан, все хорошо?

Он посмотрел на меня со странным выражением лица.

– Если вы согласитесь содействовать, все будет хорошо, мисс Эллиотт. – Он взглянул на часы. – А теперь, извините, у меня в час собрание.

Он поднял чашку.

– Спасибо за кофе и уделенное время.

Я смотрела ему вслед и задавалась вопросом, а не забросило ли меня в альтернативную реальность.

За весь год, что я на него работала, он ни разу не сказал мне спасибо.

Что это было, черт возьми?

Кэтрин

Я стояла через дорогу от дома мистера Ванрайана и смотрела на высокое строение. Оно выглядело устрашающе и кричало о богатстве – тонированное стекло и бетон нависали над городом, напоминая мне о человеке, который в нем жил. Холодном, далеком, недосягаемом. Я содрогнулась, глядя на здание, и подумала: что я вообще здесь делаю.

Дом находился примерно в десяти минутах ходьбы от интерната, и я явилась вовремя. Сегодняшний визит к Пенни прошел неудачно: она была расстроена и взволнованна, отказывалась есть и разговаривать со мной, и в итоге я ушла пораньше. Я была разочарована. Всю неделю она чувствовала себя хорошо, и я надеялась, что и сегодня все будет так же, и мы поговорим, как прежде, но этого не произошло. Встреча с Пенни лишь добавила напряжения в этот и без того странный день. Я вышла из интерната в подавленном состоянии и не понимала, зачем мне идти к мистеру Ванрайану.

Мистер Ванрайан.

Он уже привел меня в смятение тем, что пригласил вечером к себе домой. Оставшуюся часть рабочего дня он вел себя не менее странно. Вернувшись со встречи, он попросил у меня еще кофе и бутерброд.

Попросил у меня!

Он не требовал, не усмехался и не хлопал дверью, а остановился перед моим столом и вежливо попросил принести обед. И даже сказал спасибо. Опять. Остаток дня он просидел в кабинете, а когда уходил, остановился и спросил, сохранилась ли у меня его визитка с адресом. Я пробормотала «да», а он кивнул в знак благодарности и ушел, не хлопнув дверью.

Я была в недоумении, нервы были напряжены до предела, а живот резко скрутило. Почему он позвал меня к себе домой и, главное, зачем?

Чтобы успокоиться, я сделала глубокий вдох. Существовал только один способ все выяснить. Я расправила плечи и перешла улицу.

Мистер Ванрайан открыл дверь, и я с трудом отвела взгляд, чтобы не пялиться на него. Я еще ни разу не видела его в домашней одежде. На нем не было сшитого на заказ костюма и накрахмаленной белой рубашки, которые он так любил. Он стоял передо мной босой, в терморубашке с длинными рукавами и джинсах. Я едва не захихикала, глядя на длинные пальцы его ног, но подавила эту странную реакцию. Он жестом пригласил меня войти и отступил, пропуская. Он взял мое пальто, и мы встали, вытаращив друг на друга глаза. Я никогда не видела, чтобы он чувствовал себя неловко. Он откашлялся.

– Я ужинаю. Не составите мне компанию?

– Я не голодна, – соврала я, умирая от голода.

Он скорчил гримасу.

– Сомневаюсь.

– Прошу прощения?

– Вы чересчур худая. Вам нужно больше есть.