И он был какого-то чёрта голый, да и я избытком одежды не блистала. Удерживая свой вес на одной руке, Медведь другой рукой возился с моими бедными колготками.

Нет, я ещё любила бывшего, но то, что происходило между нами, было просто сексом. Случайным и на одну ночь. И ничего не значило для меня. Пусть такое поведение и не было для меня нормой, на тот момент мне хотелось забыться в чужих объятиях. Использовать незнакомца, как щит, чтобы укрыться от переживаний и неурядиц на пару часов.

Когда он толкнулся в меня, я не удержалась, подняла голову и обняла его за шею, скрывая злые слёзы, которые текли из глаз.

Этой ночью Медведь был ненасытным и жадным, а его грубые и жёсткие толчки временами причиняли мне боль, смешанную с удовольствием. Такого секса у меня никогда ещё не было. Уснуть нам удалось только к рассвету. Я думала, что буду молить его о пощаде. Но увидев, что я больше не могу утолить его голод, он сам наконец оставил меня в покое.

Перед тем, как погрузиться в сон, я краем глаз заметила, как мужчина поднялся, снял использованный презерватив и, подхватив с пола вещи, скрылся в другой комнате. Спустя пару мгновений оттуда послышались звуки воды.

Если бы у меня был шанс когда-либо стать матерью, то я, не раздумывая, попросила бы этого незнакомца стать отцом моего ребёнка. Жаль, что это было невозможно.

Я долго гипнотизировала взглядом презервативы, лежавшие на тумбочке и словно издевавшиеся надо мной. Потом закрыла глаза и, схватив подушку, кинула её в их сторону.

Разве не глупо?

3. Глава 3

Татьяна

Полтора месяца спустя

— Татьяна Николаевна! — Ко мне подбежал светловолосый мальчик с рюкзаком за спиной и растрёпанными волосами. Я нахмурилась, держа в руках стопку тетрадей своих учеников и перекидывая на плечо тяжёлую сумку. Там у меня были методички и несколько учебников, которых я забирала домой, чтобы проверять домашнее задание.

— Даня? — Вспомнила имя мальчика и, когда он оказался рядом, улыбнулась. — Что-то случилось? Почему, — окинув его внимательным взглядом с головы до ног, сменила тот на более строгий, — ты в таком виде? Или вы снова с Мишей подрались?

Хоть я и любила свою работу и учеников, но когда они начинали проказничать, это было как геморрой на заднице, ей-богу. «Вроде они ещё маленькие, им всего по семь-восемь лет, но порой ведут себя хуже, чем старшие. А уж какие слова нынешние дети знают!» — подумала я, терпеливо ожидая ответ.

— Нет-нет, на этот раз обошлось. — Под моим строгим взглядом Даня стушевался и опустил глаза. Его пухлые щёчки покраснели. — Я, это… Я… Вот!

Он показал мне руку, которую до этого скрывал за спиной. Там было несколько шафранов, которые начали только расти. Сорванный со двора школы дикий шафран.

Мальчишка смотрел на меня щенячьими глазами, с широкой беззубой улыбкой, отчего на его пухлых красных щеках появились ямочки.

И моё сердце сжалось от боли. От осознания, что у меня никогда не будет такого же чуда, как этот малыш. И его любовь ко мне была такая искренняя и бескорыстная...

— Спасибо. — Смущённая, я взяла цветы и поднесла к лицу. Вдохнула и с трудом не поморщилась. Не хотелось обижать ребёнка. Он же от чистого сердца.

Даня Волков только две недели назад перевёлся к нам. До этого нигде не учился, родители были заняты собой, а ребёнком занимались только няни. И после смерти родителей мальчика, как мне был известно, его забрал к себе дядя. Старший брат отца, некий Александр Волков. И с первого дня, с первой встречи у нас с этим мальчиком случилась симпатия.

Нет, вы не подумайте ошибочно. Я всех своих учеников люблю одинаково. Но именно к этому малышу чувствовала иные, боюсь признаться, но родительские чувства. Может, дело в том, что он такой же сирота, как и я? И пусть у него был дядя, но Даня оставался отчуждённым, одиноким и с трудом шёл на контакт с другими детьми. Часто угрюмый и молчаливый, иногда показывающий свой трудный характер, ребёнок с раненым сердцем.