Наверное, поэтому, что такой невзрачный, не оригинальный, его и посадили на это место – хороший исполнитель без фантазий и административных выкрутас.

– Это ваших рук дело? – вдруг спросил он и, взмахнув ладонью, кинул мне через стол лист бумаги, что, скользнув по воздуху, лег передо мной наискосок. Нагнувшись вперед, не дотрагиваясь до бумаги, словно она была пропитана ядом, я прочел первые строки:

«… приказ об упразднении административного отделения предприятия…»

Дальше читать не стал. Спину расслабил, сел посвободней, оперся о спинку стула.

Но как!.. Как он «вычислил» меня?

Не спрашивая разрешения, я встал, подошел к окну. Стоял некоторое время молча, смотрел на улицу, покачивался на носках.

– А вид-то из вашего окна такой же скучный, как и у нас, – заметил я. – Одни лишь крыши. Ряд за рядом. Словно в этом городе без крыш обойтись нельзя. Ни парков, ни скверов. Одни лишь крыши…

Потом повернулся и пошел к одному из шкафов, растянувшихся вдоль стены напротив окна. Все витрины были заняты книгами по юриспруденции и администрированию, которые никто оттуда никогда не доставал, а может это были лишь корешки, наклеенные на фанеру – этакий дизайнерский прием. Не спрашивая позволения, открыл одну дверцу. Там были выставлены отмытые до блеска стаканы, фужеры и рюмки.

– А бар у вас где? – спросил я холодно, не смотря в сторону стола.

– Ниже, следующая дверца, – услышал я спокойный голос.

– Коньячку надо выпить или водочки… А то съел что-то в этой заводской столовке, теперь живот крутит, а хороший коньяк снимает эти неприятные симптомы. Вы же не едите там, со всеми. И не знаете чем кормятся ваши сотрудники в обед. Н-да…

Я налил себе в стакан из какой-то бутылки с большой этикетки, даже не разбирая, что там было написано – плохих напитков в этом месте держать не будут. Отошел от шкафа и пошел не к столу, а к широкому кожаному дивану, напротив которого стоял низкий журнальный столик. Расстегнул пиджак, сел, закинув ногу на ногу.

– Что вы там сидите, Владимир Иванович, идите сюда. Поболтаем. Не прячьтесь за столом… Идите, идите. Все равно, очень скоро кабинетик придется освободить. Не таитесь…

Директор, откинувшись на спинку кресла, молча сверлил меня черными глазами, похожими на два ствола. Но все же послушно встал, подошел к дивану и сел с противоположного края, подальше от меня.

Подчинился… надо же – вот это интересно, а почему? Давно ожидал такой развязки, а потому подготовился, подыскал себе новое местечко? Наплевать на контору и давно уже собирался уйти? По природе своей человек гибкого, услужливого поведения, можно сказать бесхребетный? Вот это вряд ли. Любопытно, очень любопытно.

– Себе не нальете?

Он отрицательно покачал головой.

– Ну, не хотите, как хотите, а я выпью, – я сделал глоток, и обжигающая струйка скользнула ко мне на дно желудка и все бормотание, все водовороты там, внутри, сразу же остановились. Почувствовав себя свободней и лучше, я продолжил:

– А как вы меня вычислили, Владимир Иванович?

– Сталкивался с подобным раньше, – буркнул он, вскинув брови.

– Та-ак, – протянул я и сделал еще один глоток, – «тертый калач» получается…

После этих слов он напрягся, хотел ответить что-то резкое, но промолчал.

«Умеет сдерживаться – это хорошо. Приятно иметь дело с человеком сдержанным, размышляющим, а не истериком, который вопит, не понимая сам что говорит, лишь бы надавить, лишь бы раздавить, лишь бы показать что он выше, сильнее, лучше, чем ты… Но на Новом Годе стоял спиной ко мне… Сволочь, получается…»

– Значит, сталкивались… И, все равно, ведете дела по-старому… Как и в прошлый раз…