– Нам очень нужна летняя дача, Лида, – доказывала она, подкладывая одуряюще вкусное рагу мне на тарелку. – Вот взять хотя бы тех же Роговых со второго подъезда, так они каждое лето дачу снимают. Такая хорошая семья. Ты же знаешь Роговых?

Я неопределенно пожала плечами.

– У них девочка Надя, – уточнила Римма Марковна. – Хорошая такая, на скрипочке играет.

– По кличке Глиста, – ввернула Светка, сосредоточенно выковыривая морковку из рагу.

– Не выражайся, Светлана, – одёрнула её баба Римма, – это не красиво. И не выбрасывай, пожалуйста, морковь. Она полезна для организма.

Светка пожала плечами и не ответила, продолжая недовольно раздвигать морковные кусочки по краям тарелки

– Ну вот что ты с ней будешь делать? – пожаловалась мне Римма Марковна, глядя на светкину морковную аппликацию, – не слушается совершенно. Вся в мамочку.

Я посмотрела на Римму Марковну с таким выражением, мол, сами во всем виноваты. Римма Марковна взгляд поняла и моментально надулась.

Дальше ужинали в молчании: Светка дулась на Римму Марковну, Римма Марковна – на меня, а я просто наслаждалась тишиной и покоем. Милый семейный вечер. А вот завтра будет ой.

Завтра наступило. И было действительно «ой». В смысле никто не пришел.

Представляете? Вот так просто – никто, ни один из двенадцати моих подчиненных, не пришел. Моё вчерашнее распоряжение проигнорировали все. Демонстративно.

Я просидела в бывшем кабинете Ивана Аркадьевича почти до десяти. Сама.

Это уже даже не звоночек. Это уже колокола. Набат.

Ну ладно.

Я выглянула в подслеповатое окошко (так как это был полуподвальчик, то видно было лишь ноги проходящих мимо людей до колен, примерно, как в подвальчике у булгаковского Мастера). Сейчас во внутреннем дворе было пусто. Лишь напротив окошка сидел лохматый монорельсовский кот, из-за совершенно бандитской физиономии он носил кличку Пират, и увлечённо вылизывался. На меня Пират не обратил совершенно никакого внимания.

Я хмыкнула.

Вот представляю, если бы сейчас на этом месте была Лида Горшкова, такая, как она есть – деревенская девушка, получившая образование в виде третьесортного техникума и все время проработавшая простой конторщицей депо «Монорельс» под гнётом Щуки. Вот она бы сейчас точно рыдала и билась в истерике. Кукловод, который всё это затеял, именно на такой результат и рассчитывал.

Я говорю «кукловод», потому что не могут двенадцать человек из разных отделов так синхронно между собой спеться. Слишком разный круг интересов и разное отношение ко мне. А значит, мне нужно выявить, кто за всем этим стоит. Ну и заодно взбодрить вверенный мне коллектив.

Вы хотели войны? Нате вам!

Я же вам не Лидочка, я – Ирина.

В последний раз я взглянула на Пирата, смачно потянулась и пододвинула к себе пишущую машинку: «иди-ка сюда, моя прелесть!». Я печатала, печатала, а с моего лица не сходила предвкушающая улыбка: «ну что ж, ребятишки, потанцуем!»

Танцевальная фигура номер раз

Примерно через минут двадцать я вошла в бухгалтерию. В руках у меня был свежеотпечатанный список.

Бухгалтерия – это отдельная республика на любом предприятии. Государство в государстве. Примерно, как Ватикан в Италии. Близость к деньгам, к святая святым любой организации, придаёт ореол таинственности и делает бухгалтерию «олимпом» местечкового масштаба, местом, где решаются финансовые судьбы простых смертных.

Когда я вошла, наша бухгалтерия как раз пила чай. Все восемь баб с разной степенью упитанности дружно сидели, жевали пирожки и оживлённо болтали. Ещё от порога я дважды уловила своё имя, смешки. Ну что ж, этого и следовало ожидать.