– В косметологии почти все – обман, – ответила я, – вот вы, к примеру, разницу между земляничным мылом и огуречным хоть раз чувствовали? Если исключить отдушку, то разницы вообще нет.

Иван Трофимович задумчиво кивнул.

– А на этикетке написать, что-то вроде «…мыло с экстрактом икры каспийского осетра – лучшее средство против преждевременного старения, мгновенно восстанавливает уставшую кожу и улучшает кровообращение… При регулярном использовании наблюдается накопительный омолаживающий эффект…».

– Здорово! – восхитился Иван Трофимович.

– Экспромт, – усмехнулась я, – но, если посидеть подумать, можно много всего написать. Про икру я для примера сказала, нужно брать исключительно наши растения, причем такие, что нигде больше не растут. Иностранцы ведь едут сюда за русской экзотикой, значит нужно им эту экзотику дать. Вы вот в кабинете чучело медведя с балалайкой разве не затем поставили?

Мы проговорили с Иваном Трофимовичем еще долго, пока в кабинет не заглянула его секретарь и выразительно не постучала по своим наручным часикам.

– Лидия Степановна, у нас же сейчас небольшая рабочая планерка будет, – спохватился сосед, благодарно кивнув секретарю. – Заодно познакомлю вас с коллективом. А то вы уже месяц у нас заметки пишете, а никто вас не знает. Да и вам полезно будет познакомиться с коллегами.

Мы прошли по коридору и остановились перед вытертой дерматиновый дверью кабинета под N 14. Иван Трофимович пропустил меня вперед, и я оказалась в похожем на гигантские баррикады кабинете. Только вместо мешков с землей здесь громоздились монументальные кипы бумаг, размерами если не с Эверест, то с Эльбрус точно. Бумаги царили повсюду: на высоченных, до потолка, стеллажах, на столах, на полу, на подоконниках, и даже на колченогой стремянке. При этом затхлостью старой бумаги и пылью здесь совсем не воняло, наоборот, пахло приятно хвоей и чем-то искристо-мятным. Несколько молоденьких девушек ловко отыскивали в этом бардаке необходимые документы, проворно вытаскивали нужный листочек из низа общей кучи так, что ничего не падало, или же с техничностью муравьев складировали новые гигантские горы.

Ужас, я бы так с ума сошла. И как они здесь все находят?

Пока я рассматривала этот бумажный термитник, одна из девушек, повинуясь указаниям Ивана Трофимовича, отдала мне аж полмешка писем. Я, конечно, ожидала, что писем будет много, но увидев сразу полмешка – сильно удивилась. И это еще мягко сказано.

– Женщинам нравится читать вашу колонку, – увидев мое лицо, довольно прокомментировал Иван Трофимович, потирая руки.

Я попробовала поднять – вроде как не сильно тяжелые, должна донести нормально.

– Обратная сторона успеха, – хмыкнув, развел руками сосед. – Я довезу вас, не беспокойтесь, Лидия Степановна.

– Я беспокоюсь не о том, что не дотащу, – вздохнула я и заглянула в мешок. – Чтобы им всем ответить, нужно много времени. Очень много. Неделю, как минимум.

– За неделю еще новые письма придут, – улыбнулась девушка, как мне показалось, сочувственно.

– Вы изобретательны, Лидия Степановна, что-нибудь да придумаете, – решил успокоить меня сосед.

– Ну вот смотрите, – я вытащила наобум обклеенный марками мятый конверт, оттуда достала исписанные невнятным бисерным почерком два двойных листа из тетрадки в косую линию, – чтобы прочитать только это произведение, нужно минут двадцать, а, судя по вопросительным знакам, проблем у читательницы накопилось множество.

– Лидия Степановна, в ваших талантах я совершенно не сомневаюсь, – спрыгнул с неоднозначной темы Иван Трофимович. – В крайнем случае заготовьте шаблон и только вписывайте имена читателей.