– Пошли, посмотрим? – никогда не любил фейерверки, но не сидеть же и пить все время. Надо и воздухом подышать.

Я взял бокал, и мы вышли на улицу. Соседи, похоже, праздновали День Рождения, в небо взлетали огни, и грохотало на всю округу. С их стороны раздавались детские крики и смех.

Внезапно, что-то привлекло мое внимание в небе правее.

– Мих, посмотри, что там такое? – окликнул я брата.

– Ничего не пойму, северное сияние что ли? – нахмурился брат.

– Да ну, откуда в нашей- то широте? – возразил я, хотя зеленые всполохи в небе, действительно его напоминали. – Но красиво…

И тут, внезапно сияние резко разрослось. Вспышка. Невыносимый свет. Темнота. Пустота.

Пробуждение было не самым приятным в моей жизни. Я не мог разлепить глаза. Мутило от резкой головной боли, во рту был мерзкий привкус кошачьего туалета.

– Сколько же мы вчера выпили? – самым первым возник в моей голове логичный вопрос. – Вот не пил же никогда столько. Не иначе Миша уболтал, чертов алкоголик.

– Миишааа… Михаииил… – прохрипел я. Язык еле ворочался в пересохшем рту.

– Михаииил, гад! Принеси попить. – Я был свято уверен, что брат со своим куда более богатым, чем у меня опытом в возлияниях, гораздо проще перенес алкогольную нагрузку на организм.

Рядом кто-то заворочался и что-то невнятно простонал. Я попытался открыть глаза, но ничего не вышло. А еще, было очень жарко, настолько, что я был мокрым как мышь. Видимо, сторож как следует раскочегарил печку.

Заботливый он наш…

Еще попытка и глаза, наконец, открылись. Я лежал на спине, а надо мной были какие-то старые бетонные перекрытия. В спину что-то неприятно упиралось. С трудом скосив глаза влево, я увидел, что лежу на кирпичных обломках в каком-то производственном помещении. В воздухе летала мелкая пылевая взвесь. Солнечный свет пробивался через дыры в старой кровле.

Что за черт? Сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать. На турбазе и поблизости точно ничего подобного нет. И почему так жарко?

Голова взорвалась вспышкой боли, когда я умудрился повернуть ее вправо. В трех метрах от меня лежал брат и тупо смотрел в потолок.

– Миха, ты как? – спросил я, пересилив очередной рвотный позыв.

– Мы что, умерли? Отравились паленой водкой? – с трудом прохрипел Михаил. Ему явно было не намного лучше, чем мне.

– Не думаю. Поверни голову набок, а то блеванешь и захлебнешься. – Посоветовал я и сделал попытку встать.

Неизвестность начинала утомлять.

С четвертого раза удалось подняться на четвереньки. Сделав последнее усилие, я встал на ноги, опираясь на крупный бетонный обломок и огляделся. Глазам открылся тот же вид, что и из положения лежа. Только теперь удалось понять, что мы в помещении какого-то заброшенного завода. Будучи пацанами, мы любили шариться по таким постапокалиптическим местам, во множестве имеющимся вокруг нашего городка. Да и не только нашего. Развал Союза во многих местах не прошел даром, оставив после себя памятники былого величия.

Я посмотрел на брата, он пытался повторить мой подвиг. Доковыляв до него, протянул руку и помог ему подняться.

– Где мы? – Миша оглядывался по сторонам.

– Какой-то заброшенный завод, судя по всему, – я направился к виднеющемуся выходу, внимательно глядя под ноги. Не хватало еще напороться на кусок арматуры и загнуться от столбняка.

– Ты куда? – донеслось в спину.

– А ты собрался торчать тут вечно? – задал я резонный вопрос и, еле переставляя ноги, поплелся дальше. – Как себя чувствуешь?

– Получше, но во рту, как будто, кошки прогулялись. Жутко хочу пить. – Михаил двинулся за мной. – Это чья-то дурацкая шутка? – Видимо, брату пришла в голову аналогичная мысль.