– Ничего не видно, мешают деревья, – сказал я и добавил. – А как легко тут дышится.

Дышалось смолистыми ароматами действительно замечательно.

– Запросто можно в качестве опохмелки прогулку по ярусу использовать, – пошутил Кирилл.

Мы посмеялись над его идеей, нашедшей в нашем кругу практическое применение из-за несомненного присутствия в горно-лесном массиве свободных отрицательных ионов кислорода и биополевого влияния деревьев на человека.

Пройдя по первому уровню и слегка вспотев, наша компания сошла с него уже в точке выезда из Тодтмоса в сторону Санкт-Блазиена.

Под горою младший Майер проехал на тракторе к своему дому.

– …Так вот я и стал архитектором, – произнес Иоахим вторую часть фразы, первую из которой я пропустил мимо своих ушей, задумавшись о своем.

Ему было за пятьдесят лет и выглядел он уставшим.

Младший Майер пересел с трактора на спортивный автомобиль и умчался с глаз долой.

– Куда это он? – я опять отвлекся от темы беседы.

– На танцы поехал, – сообщил мне сведущий Кирилл и добавил. – В конце каждой недели все здешние деревенские парни вечером собираются на танцполе в Тодтмосе поплясать с молодыми девушками из своего круга общения, да пива попить.

– Гляжу, хорошо ныне крестьяне в Германии живут, – протянул я. – Если на «мерседесах» ездят.

– Хорошо крестьяне в Шварцвальде живут, – поправил меня граф и добавил. – Этому способствуют щедрая финансовая помощь со стороны земельного правительства Баден-Вюртемберга, высочайшее качество местной агропродукции и цены на него, используемые здесь современные сельскохозяйственные технологии.

– А почему ты не пошел по стопам своих родителей? – сменив тему, немного фамильярно спросил Иоахима мой друг, бывший с ним в приятельских отношениях.

– Они всегда были не от мира сего, – ответил хозяин дома. – Трансперсональная психология, бесплотные сущности, живущие рядом с нами…. Разве этого нет?

– Почему же, все есть, – согласился с ним Кирилл.

На веранде дома сына графа Дюркхайма, с которой прекрасно обозревалось все Рютте, стоял стол с жаренным на вертелах мясом, помидоры, свежая зелень, два литра отменной водки. Такое количество белого хлебного, выставленное немцем на столе для гостей в Германии было сопоставимо с бутылью четверти самогона (2,5 л) в России.

Иоахим считался известным в Шварцвальде архитектором, по его проектам в здешних краях было построено немало домов, как например комплекс учебно-производственных зданий вальдорфской школы3 в соседнем селении Ибах.

– Раньше, еще при жизни отца, сотрудники центра часто устраивали пирушки, – немного не в тему заметил сын графа. – Гуляли со спиртным пару дней до такой степени, что перепутав вместо дверей выходили в окна.

Он помолчал.

– Сейчас к руководству школы пришли одни трезвенники, – продолжил хозяин дома. – А многие специалисты, составлявшие костяк коллектива центра, разъехались по стране, открыв собственные праксисы4 или вообще отсоединились прямо здесь в Рютте. С ними руководство школы контактов более не поддерживает, считая ренегатами.

Действительно, в нашей деревеньке были еще два центра схожего профиля. Но меня это совсем не расстраивало. Обычная ситуация при развитии научной школы и конкуренции с другими подобными.

Через Иоахима, знающего по своей работе многих владельцев домов в нашей деревне и соседних, я смог иногда получать подряды на косметический ремонт помещений, сдававшихся внаем комнат и квартир, и всей душой отдался малярке в свободное от учебы время. Имея студенческую визу, я оформил временную прописку в полиции и разрешение на работу, но только в районе проживания. Так что официально пребывал в Германии не каким-нибудь гастарбайтером, а вполне солидным иностранным студентом.