Снегу навалило столько, что я едва справлялся с хорошо оплачиваемой работой по его уборке. Для этих целей использовали различных размеров снегоуборочные машины, от совсем уж крохотуль до величины среднего мотоблока. Трудясь в поте лица своего в свободное от учебных занятий время, мне удавалось неплохо заработать.

В один из таких, слегка морозных дней, Кирилл, Ольга и я пошли купаться на водопад, лежащий на одном из истоков реки Вера между Рютте и Хинтер-Тодтмосом. Попасть в скальную расщелину, где он находился, можно было свернув с пешеходной дорожки по указателю в сторону горно-лесного массива.

Водопад имел три каскада, вдоль которых, переходя с одной стороны на другую, спускалась пролетами и обзорными площадками лестница с деревянными перилами.

Купаться можно было только на самом нижнем, где имелась скамейка для одежды и подход в ледяную купель. На верхних двух это было невозможно сделать из-за мощных бурунов несущейся вниз воды.

– В этом деле важен предварительный настрой, – стал объяснять мне мой друг. – Без него может прийти страх и, как следствие, с непривычки зажмет шейные или спинные мышцы. Потом будет не повернуть голову от боли.

Мы все трое стояли голыми на ледяном насте, готовые к омовению.

Кирилл уже несколько лет купался в водопаде в любое время года, а также обтирался снегом, основываясь на тибетских психотехниках. Он зарывался в одних плавках в сугроб, оставаясь там продолжительное время без вреда для своего здоровья.

Выполнив комплекс дыхательных упражнений, я вошел в воду купели, доходившую мне до середины икр.

Она обожгла меня.

Воспринимая это отстраненно, я сразу сунулся спиной вперед под падающие струи водопада.

Шок был настолько силен, что вызвал дикий хохот, скорчивший меня.

Сознание вмиг сместилось, и я ничего не соображал.

Выбравшись из-под водопада, я расположился на площадке около скамейки с полотенцами и нашей одеждой. От меня валил пар, как после парилки.

– После обильного воздействия ледяной воды на тело аура испытуемого резко сжимается, выделяя тепло для защиты нашего организма, – пояснил мне мой друг. – Ты даже не замерз, хотя стоишь раздетый зимой. Правда, мы находимся в расщелине, и ветра тут не бывает. И настроение у тебя после водопада, наверняка, отменное?

– Не то слово! – согласился я с ним. – Энергия изнутри так и прет!

Кирилл с Ольгой также искупались, для них это было делом привычным.

На занятие к Урсуле Круг я пришел с красным распаренным лицом и ледяным колтуном в волосах. Но она даже бровью не повела, услышав мои объяснения, насмотревшись на экстравагантные выходки своих неординарных учеников.

Секретариат школы перевел меня на постой в «Херцельхаус», то есть сердечный дом, пансионат под руководством фрау Верены Гётте. Эта энергичная женщина, проработавшая всю жизнь по местным пивным и барам, прекрасно разбиралась и в смежных областях гостиничного бизнеса, умело управляя своим небольшим коллективом работников.

На первом этаже «Херцельхауса» находилась большая зала библиотеки, столовая и кухня, где бо́льшую часть времени проводила его хозяйка.

Мне выделили небольшую пристройку сзади дома, покрытую дранкой сущую избушку со средневековых гравюр. Но внутри нее все было продуманно. Обшитые лакированной вагонкой стены, широкая кровать, обширные полки, небольшой стол с двумя табуретами.

Я рационально использовал оставшееся свободное пространство в моей новой келье, которого вполне хватало для занятий каратэ.

На работу ходить теперь было близко, устроившись на кухню Верены разнорабочим. Помогал ей чистить овощи, подавал постояльцам по утрам в столовую завтрак. А потом, после него, неторопливо доедал нетронутые понаехавшими к нам страстными борцами за экологию и правильное здоровое питание превосходные шварцвальдские копчености с немецким хлебцем, швейцарские сыры, запивая отличным заварным колумбийским кофе.