Я обдумывал, как выяснить у девушки интересующее меня. Наконец, что-то в голове щёлкнуло, прокрутились какие-то шестерёнки, и я спросил:

– Лика! Мы ведь встречались в одиннадцатом году двадцать четвёртого сентября?

Я специально не стал упоминать дядьку, чтобы не ввести её в новый ступор со слезами.

– Ну-у да! – помедлив, ясно произнесла она.

Я сам хорошо помнил этот день в своей жизни, от звонка до звонка. Мне было лет шестнадцать, я был где-то в возрасте Лики. С утра – школа, потом поход с одноклассниками по нашему районному «Бродвею» – улице Герцена по пути к заболевшему Тольке Третьяку. Туда пришли вчетвером: я, Гарик, Дэдэ и Борька. Только банда, правда, без девчонок, остальные отсеялись по дороге.

А вечером был семейный отдых, я, папа, мама, телевизор, и далее сон… Было ещё много мелких нюансов, но ни один из них не был связан с семьёй младших Егоровых, и с Ликой, в частности. Меня в тот день там быть просто не могло.

Значит у них был не я, а другой, пришедший из будущего. Было совершенно диким осознавать такое: ты ещё ничего не решил, но всё сделал раньше.

Димка, ничего не понимающим взглядом следил за мной. Ну что я мог сейчас ему объяснить? У меня на это не было времени.

– Хорошо! Сейчас делаем так… – и я объяснил, что пойду провожать Лику, а Димка должен ждать меня здесь. Нам надо многое обсудить. А чтобы он не заскучал, я сунул ему развёрнутую записку дяди Вити. И с Ликой мы выскользнули в прихожку.

На улице был неприятный ветерок и Лика ёжилась от холода в своей лёгкой курточке. Мне пришлось на автобусной уже остановке встать сзади, обнять и прижать её к себе за плечи. Лика не вырывалась, наверное поняла, что желаю добра.

После пяти минут ожидания на пустой автобусной остановке, я понял, что благоразумней будет вызвать такси. Пока я набирал и договаривался, защищаясь от ветра, Лика продолжала прижиматься ко мне с подветренной стороны.

Потом мы ехали на великолепной и тёплой Тойоте по опустевшим улицам. Всю дорогу Лика уже не смолкала. Она была ещё таким ребёнком! Рассказывала о дяде Вите и каждый раз называла его «папка». Сказала, что после школы собирается поступать в институт. Только не решила в какой. Но так ей велел «папка». И только, когда подъезжали, неожиданно спросила:

– А ты папку ещё увидишь?

У меня просто всё оборвалось внутри. Я про машину времени с ней не говорил. Но она знает. Из записки что ли?

– Откуда ты знаешь про машину?.. – мне не хотелось так необдуманно заканчивать фразу и смущать молчащего водителя.

Но Лику это нисколько не смутило.

– Времени?.. – договорила она, и менять смысл было поздно. – Я про это знаю всё!

К счастью наша Тойота уже подъезжала к дому, где жила Лика. Я проводил её до самой двери квартиры. И Лика шёпотом сказала мне на ухо:

– Маме, если что, ничего не говори. Я была у подруги.

Когда я вернулся, Димка обрадовался:

– Я-то думал до утра тебя теперь не будет…

– Что скажешь? – кивнув на записку, я не дал ему развивать скользкую тему.

– Что скажу? Ничего не скажу! Этого изменить нельзя. Когда подготовимся, махнёшь в две тысячи одиннадцатый. Там у тебя не только назначена, но и уже состоялась встреча… И помешать этому ничто не сможет!

А на следующий день мы, конечно, начали всё с утра. Я подозреваю, Димка просто спал и видел, как я исчезаю, ныряя в прошлое. Такого наблюдать ещё никому не доводилось!

Поэтому он пришёл пораньше, но, обуздав своё желание видеть всё немедля, снова взялся за бумагу и ручку и стал составлять список дел первой необходимости.

– Есть что-нибудь, что важно знать для этих путешествий?

– Знаешь, а часы при работе разогреваются… – начал я.