В итоге, когда он сидел на диване, сгорбившись и думая над банкой с мелочью и ассигнациями, которые стояли на столе рядом с дымящимся окурком, Вадим принял решение потратить скопленное на психолога, которому сможет рассказать о своей проблеме. Лично мужчина предполагал, что у него развивается шизофрения и пока он не знал способа как от неё избавиться. Он обратил внимание на окурок сигареты и гневно выбросил его в окно. Потом достал целую пачку из пальто и выкинул туда же, чтобы он точно не смог закурить снова.

После этого он пошёл к психологу и записался на приём в пятницу вечером, когда Вадим вернётся после работы. Конечно, он придёт с нагруженным портфелем, но документы и тетради детей подождут и до ночи.

У психолога был просторный кабинет, своё кресло, кофейный столик и диван. На тумбочке стоял телефон и аквариум, в которой плескалась рыбка, рядом стоял в оранжевой упаковке корм. Стены были с серыми обоями.

Психолог был крайне гибок в общении с Вадимом. Мужчина лежал на диване, предварительно сняв ботинки. Психолог, Николай Михайлович, внимательно слушал своего клиента. Вадим говорил скомкано и рвано и иногда вставал с места или принимал сидячее положение, перед этим схватившись за волосы и будто их выдирая. Тем не менее Николай Михайлович проявлял полную терпимость к Вадиму и в конце сеанса высказал все подозрения, которые он по пунктам разложил, пока записывал в блокнот.

– Вас тревожат кошмары, вам мерещатся родственники, а еще у вас тремор, – начал Николай Михайлович. – У вас и правда имеются симптомы шизофрении, но беспокоится не стоит, только для улучшения вашего состояния Вам нужно чаще быть на людях и на улице. У вас также депрессия от психической травмы, вы ведь потеряли отца, кошмары вызваны из-за неё и, возможно, вы чувствуете вину от случившегося, попробуйте завести питомца или друзей, чтобы как-то забыться, но я вам выпишу антидепрессанты, если народные методы не помогут. – всё это время Вадим выслушивал речь психолога, он чувствовал пустоту от этого разговора, будто всё что накипело он высказал, но кое-что он всё-таки не рассказывал подробнее.

– Спасибо, доктор, – поблагодарил хрипло Вадим, он успел повысить тон, пока говорил.

Он встал и взял вырванный листок из блокнота психолога. Вадим еще раз сказал спасибо и вышел.

Сказать честно, Вадим и правда следовал указаниям психолога, как в детстве слушал отца. Он не завёл питомца, но стал бывать чаще на улице и говорить с людьми. Ради интереса он даже зашёл в местный бар, но кроме синяка под глазом и испорченного настроения ничего не получил.

В какой-то степени Вадиму стало нравится так жить, тремор прошёл, но кошмары всё равно не уходили, но мужчина проглатывал как пищу на обед или ужин, они были безвкусной массой, которую он где-то таил внутри и казалось, что они гноились и чернели. Вадим опять вернулся к дневнику, который забросил, когда уже три года работал в школе.

Дневник он брал на улицу и, садясь на лавку, записывал мысли, фауну вокруг. Именно тогда он начал писать короткие рассказы. И честно сказать, улыбался за этим делом. Работу он воспринимал как должное, делал правильно и не показывал свою тревожность, но Вадим уже привык к ней пока работал шесть лет в этих стенах. Люди здесь начали сливаться со стенами, такими же белыми и блёклыми. Каждый день он встречал серо и мрачно. Бороду он вовсе не сбривал, она доходила до конца шеи и уже немного спадала на грудь.

Вадим за ней ухаживал, завязывал синей шёлковой ленточкой, расчесывал деревянным гребнем, который носил в кармане пиджака. На лице появлялись первые морщинки и еле заметная седина. Дома он продолжал читать, но строки книг превращались в обычные чёрные, чернильные пятна, без смысла, цвета и вкуса. Вадим мог представить всё что угодно с помощью строк из книги, великое сражение, лазурные и прозрачные моря Карибских островов, что населены пиратами с честью и без неё, но постепенно он мог видеть лишь сгустки клякс в голове.