Но спустя шесть месяцев я стал привыкать к этим стенам, и тогда они мне стали казаться не таким уж и королевством. Я каждый день входил в лифт и поднимался на свой этаж, и люди, которые ехали вместе со мной, даже меня и не замечали. Первые дни я старался здороваться со всеми, но в ответ слышал недовольное молчание. После я перестал здороваться с людьми, потому что понимал, что это никому не нужно.

Однажды я вышел попить кофе и смотрел из окна нашего кафе, которое располагалось на четыре этажа выше моего офиса. Я так высоко сидел и в то же время чувствовал, что я никто и зовут меня никак. Я стал похож на часть этого здания, как матрос из сказки, который прослужил около ста лет на одном корабле, слился с ним, и после его никто не видел. Он стал незаметной частью корабля. И вот когда разрушающие меня мысли дошли почти до своего пика, приятный женский голос снова вернул меня в реальность.

– Я вас знаю! Вы сидите почти напротив меня, – сказала она, словно ждала этого разговора уже не одну неделю.

– Простите, но я не помню… в смысле я не знаю… да, в общем, неважно…

«Неужели кто-то вообще на меня обратил внимание?» – подумал я тогда. Я снова получил признание. Мысли, которые меня расстреливали на месте, исчезли, словно туман. Мне казалось, что она в ту минуту сказала мне, что кроме меня в этом здании не на кого смотреть. Что я – самая яркая личность. Конечно, мы познакомились, выпили по чашке кофе и договорились встретиться снова, хотя работали вместе на одном этаже и в одном офисе. И расстояние между нами было в четыре стола. Приходя на работу, я смотрел только на неё и думал только о ней, в результате чего процент моих продаж упал. И вот тогда меня вызвали к шефу на ковёр, где он поставил меня к стене, зачитал приговор, объяснил, в чём я виновен, и привёл приговор в исполнение. Меня уволили, а значит, выкинули из игры.

Через несколько месяцев после нашего знакомства мы поженились. Свадьбу сыграли скромную, где были только мы и наши родители, которые с недоверием смотрели друг на друга. Мне казалось, что я похож на Ромео, а моя любимая – на Джульетту. Первое время мы смотрели друг на друга так, словно каждый день как в первый раз. После работы мы находили где-то силы и гуляли в парке вечерами. Букетно-конфетный период затянулся. И всё это закончилось после моего увольнения. Месяц я просидел дома, ничего не делая. Это было похоже на зализывание ран, и тогда пошли уже разговоры, чтобы я искал работу.

Нет, я не валялся целыми днями на диване. Я ходил по фирмам, предлагал себя, давал своё резюме, но всё было тщетно. Никто не хотел меня брать в свою команду. Никто уже не видел во мне хорошего игрока. Словно каждого в этом городе уже предупредили, что я неудачник, который ни на что не способен. Как бы я ни пытался объяснить жене, что я делаю всё, что могу, но у меня не получается – это было бесполезно. Через три года совместной жизни она попросила, чтобы я вышел из игры. Мне ничего не оставалось сделать, кроме как взять свои вещи и покинуть игру. Я снял номер в отеле, бросил там вещи и пошёл в первый попавшийся бар.

Там я пропустил пару стопок крепкого. Бар был полупустой. Через какое-то время появилось ощущение, словно кто-то накинул удавку на шею и стал её стягивать. Я стал задыхаться, и бармен предложил мне выйти на улицу, на воздух. Я последовал его совету. Выйдя из бара, я сел в машину и поехал куда глаза глядят.

Это была осень. Мне дико не хотелось ехать в отель. Было немного пасмурно. Погода чётко выражала моё внутреннее состояние. А состояние было одно – просто не хотелось жить. Ты едешь в машине и представляешь себе, как какой-то грузовик врежется в тебя. Приедут спасатели, а будет уже поздно.