Можно выявить волю избирательного корпуса в целом, волю конкретного избирателя, но практически невозможно выявить единую волю народа. Вместе с тем никакая часть народа не должна присваивать себе права суверенитета. Электорат – это только часть народа, его политически наиболее активная часть. Народный суверенитет находится и реализуется в рамках реального органического государства.

Применительно к процедурам принятия конституции принято говорить о «всенародном принятии». Но что понимать тут под «волей народа»? Какое содержание, например, вкладывается в формулировки «всенародно принятая конституция», «воля народа», «всенародная воля»? Существуют различные варианты формулировок, раскрывающие политологическое и юридическое понимание всенародности: квалифицированное большинство, простое большинство, подавляющее большинство. Однако все перечисленные формулы не снимают основного вопроса: «всенародно» – это сколько? Вариантом ответа по логике здравого смысла служит арифметическая формула: 50 % + 1 голос от списочного состава имеющих право голоса. Но в таком случае в условиях массового абсентеизма очень сложно признать состоявшимися практически все выборы или референдумы.

Идея конституционного регулирования власти – сердцевина конституционных иллюзий. Из подобного рода иллюзий выводится значимый конституционный миф – принцип разделения властей, который является демократическим инструментом для ограничения осуществления государственных полномочий с целью сохранения свободы с помощью установления баланса между различными ветвями власти [Brewer-Carías A.R., 2007. P. 33].

Отцами-основателями теории разделения властей принято называть английского философа Дж. Локка и французского просветителя Ш. Монтескье, которые в конце XVII века в Англии и в середине XVIII века во Франции разработали основные положения этой теории. Различные подходы этих двух философов к данной проблеме породили и разные концепции. Дж. Локк разделил публично-властные полномочия между разными органами. Соответствующие типы публично-властной деятельности располагались им в иерархическом порядке. Он разделял саму государственную власть на законодательную власть, исполнительную власть и федеративную власть.

В отличие от Дж. Локка Ш. Монтескье не дробил государственную власть, а структурно ее разделил на законодательную, исполнительную и судебную ветви, различая в каждом государстве только три вида власти. Разделение и взаимное сдерживание властей является, согласно Монтескье, главным условием обеспечения политической свободы применительно к государственному устройству.

Учения Локка и Монтескье о разделении власти на три ветви, каждая из которых должна быть, во-первых, относительно самостоятельной, а во-вторых, уравновешивать другие, оказали огромное влияние на всеобщую государственно-правовую практику. Это влияние отчетливо проявилось, например, в Конституции США 1787 года, во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 года и в других правовых актах. В частности, в статье 16 Декларации записано: «Общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции».

Вопреки конституционной иллюзии о «разделении власти» это явление – не сущность государства, а его структура, форма взаимодействия элементов государственного механизма. Поэтому правильнее данный принцип называть не «разделение властей», а «разделение власти» исходя из его сущности. Однако в данном исследовании все же будем придерживаться устоявшейся терминологии.

Современное понимание это взаимодействие находит в законодательном закреплении следующих принципов: а) функционирование законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти; б) равноправие всех ветвей власти, их самостоятельность и независимость друг от друга, но в рамках системы сдержек и противовесов; в) судебная власть должна быть наделена функциями конституционного контроля; г) разделение властей как между федеральными органами законодательной, исполнительной и судебной власти, так и между федеральными органами и органами государственной власти субъектов Федерации.