Резюмируя вышесказанное, отметим: во-первых, власть в общем смысле – есть способность и возможность индивида, группы лиц оказывать определенное воздействие на деятельность, поведение людей с помощью каких-либо средств – воли, авторитета, права, насилия. Во-вторых, власть – это один из важнейших видов социального взаимодействия, специфическое отношение, по крайней мере, между двумя субъектами, один из которых подчиняется распоряжениям другого, в результате этого подчинения властвующий субъект реализует свою волю и интересы.

Необходимыми структурными элементами властных отношений являются субъект власти, объект власти, властное воздействие, включающее средства (ресурсы) власти и механизм управления.

Субъект власти – носитель практической деятельности, источник активности, направленной на объект. Быть субъектом власти – значит сознательно и активно формировать действительность, видоизменять ее в соответствии с собственными интересами и потребностями. Объект власти – это исполнитель предписаний субъекта власти. Власть невозможна без подчинения объекта. Готовность объекта к подчинению зависит от ряда факторов: совпадения предписаний субъекта власти с позициями объекта властвования; характера предъявляемых к нему требований; личных качеств объекта властвования; ситуации и средств воздействия; восприятия руководителя исполнителями; наличия или отсутствия у него авторитета.

Власть отождествляют с ее средствами – управлением, руководством и регулированием, с ее методами – принуждением, убеждением, насилием. Действительно, сама власть выступает в виде управления, управление – в виде власти. Но управление не есть функционирование власти. Управление, как подчеркивает Б. И. Краснов, шире, чем власть. Власть – элемент управления, источник силы управления. Процесс управления представляет собой процесс реализации властной воли для достижения цели властителя. Управление же является средством, при помощи которого целенаправленное воздействие власти из возможности превращается в действительность.[67]

Одно из наиболее распространенных представлений о власти – понимание ее как принуждения. Как считает М. Байтин, власть безотносительно форм своего внешнего проявления, в сущности, всегда принудительна, ибо так или иначе направлена на подчинение воли членов коллектива господствующей или руководящей в нем единой воле.[68] Отрицать то, что власть проявляется в процессе подчинения, принуждения воли какого-либо субъекта, было бы некорректно. Вместе с тем считаем, что сводить сущность властных отношений только к насилию и принуждению было бы неправильно. К сожалению, это свойственно было марксистской традиции политической мысли. Констатация К. Маркса – «насилие является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым»[69] – превратилась в императив революционного мышления и действия. Свести властные отношения только к насилию не позволяют, на наш взгляд, следующие основания. Во-первых, власть, базирующаяся на насилии – не эффективна, поскольку требует больших средств для организации контроля за исполнением приказов и, во-вторых, недолговечна (большие империи, созданные средствами насилия и существующие благодаря страху, распадаются в любой удобный момент). При насилии власть оказывается неполной: субъект не всегда достигает поставленных целей, колоссальные трудности возникают в связи с преодолением сопротивления других людей. Все это свидетельствует не о триумфе власти, а о ее ущербности.

Наиболее стабильной является власть, выстроенная на общем интересе. В этом случае личная заинтересованность побуждает подчиненных добровольно выполнять распоряжения субъекта власти, делая излишним непрерывный контроль и применение санкций. Такая власть способствует развитию у людей других типов позитивной мотивации подчинения – повиновения на основе убежденности, авторитета и идентификации.