«Может, я отдал Лицинию не того брата?» – подумал Константин, глядя, как он стремительно удаляется, а затем приказал контуберналам:

– Передайте всем военачальникам, пусть пошевеливаются! Мы должны выступить как можно скорее!

Послов император велел расположить в своем шатре, под охраной гвардейцев и заботой своих личных слуг.

В лагере Лициния легионеры рассаживались у костров в ожидании завтрака, потягивались, зевали и сонно перешучивались, когда примчался Кассий. Солдаты зашевелились, но как-то нехотя, словно никому не верилось, что Константин, которого они так упорно преследовали, вдруг сам спускается к ним. Наверняка это вылазка, а не серьезная атака. Попытка потревожить их, не дать отдохнуть после изнурительного марша.

Кассий скрипел зубами от нетерпения и досады, глядя на них. Его трясло, кровь стучала в висках. Он хотел броситься к шатру Лициния, но передумал. Кассий послал к августу юного трибуна – сообщить, что противник наступает, – а сам стал собирать командиров, которые были поблизости.

Одна за другой мысли молниями проносились в голове патриция. Чем больше войско, тем дольше ему разворачиваться в боевое построение. Нужно задержать Константина. Но если выставить против него слабую линию обороны, то он ее сметет, а солдаты, рванувшись назад, посеют смятение и беспорядок среди основных сил.

– Отведите всю тяжелую пехоту назад, – приказал Кассий. – Не вступайте в сражение, пока не соберетесь в крепкий кулак! Лучники и застрельщики, за мной!

Он повел навстречу армии Константина авангард из легкой пехоты. Кассий очень рисковал: кавалерия противника могла бы с легкостью смять его людей. Но дорога узка, полностью на ней не развернуться. Патриций предположил, что Константин отправит вперед тяжелую пехоту, и оказался прав.

– Разомкните строй, встаньте подальше друг от друга, – велел Кассий, когда показалась первая линия противника.

Он слез с коня, вооружился несколькими метательными дротиками и двинулся вверх по склону с пятьюдесятью застрельщиками, приказав остальным ждать. Авл, возглавлявший армию Константина, скомандовал легионерам остановиться и поднять щиты.

– К бою! – крикнул Кассий и метнул дротик.

Снаряды взмыли в воздух. Легионеры Константина укрылись за щитами, никто не получил даже царапины. Авл приказал первым рядам расступиться и метнуть копья в ответ.

– Назад! – приказал Кассий.

Пока легионеры готовились к броску, он успел увести своих людей из-под удара.

– Комариные укусы, – фыркнул Константин, наблюдая за происходящим со сторожевой вышки. – Подайте сигнал продолжать движение, пусть Авл не останавливается.

Авангард под командованием Кассия нападал на легионеров и тут же отступал, словно играя. Людей у патриция было слишком мало, чтобы нанести противнику ощутимый урон, но главного он добился: наступление замедлилось.

Авлу все же удалось подловить момент, когда застрельщики замешкались, и обрушить на них смертоносный град метательных дротиков. Четверть авангарда полегла, остальные бросились бежать. Раненного в бедро Кассия подхватили и унесли. Но выигранного патрицием времени хватило, чтобы основные силы Лициния успели построиться к бою.

Две стены из щитов с оглушительным лязгом схлестнулись друг с другом. Пока передние линии сражались в ближнем бою, задние, немного расступившись, с яростью метали дротики. Запах крови, пота и металла окутал легионеров. Константин с болью в сердце смотрел, как гибнут римляне, их крики терзали его слух. Он чувствовал, что люди Лициния ему не чужие, поневоле сострадал и им.

Армии Рейна и Иллирии пытались пересилить друг друга, словно два бодающихся барана. Некоторое время держалось равновесие. Но у Лициния было больше войск и пространства. Он подтягивал резервы, отводил устававшие отряды, использовал застрельщиков и лучников. Инициатива постепенно переходила к нему. Легионеры Константина несли потери.