– Ничто так не распускает, как скука, – подытожил он. – В прибрежных водах тесно от патрулей. Да и они давно поняли, что охранять им, по сути, нечего. Окрестные пираты не смеют даже носа высунуть. А выходить в открытое море опасно и глупо: можно потерять корабли.

– А если придет приказ выступать? – спросил Крисп. – Флот же не готов!

– Тогда я устрою всем знатную взбучку. Они у меня встряхнутся. – Старик сжал кулак. – Часто и без повода так делать нельзя, иначе последний страх пропадет. Но не беспокойся, – спохватился Сеннис, – любой приказ Божественного Константина будет выполнен! Я не подведу его.

– Но вы не отплывете сразу и потеряете время, – заметил Крисп.

– Флот не легион, он не может с ходу сорваться с места, особенно после нескольких лет простоя, – пожал плечами старик. – Если на море шторм или нет попутного ветра, всегда приходится ждать. Фессалоники не подходят, чтобы держать в них столько кораблей. Но лучших баз поблизости нет. А Равенна слишком далеко, оттуда никуда не успеть.

Крисп чувствовал, что Сеннис чересчур расслаблен. Вино и бездействие повлияли на него. Ему не верилось, что война между соправителями может скоро возобновиться. У Константина проблемы с готами, а Лициний уже давно не проявлял враждебности. Крисп понимал: нужно это исправить, но брать все в свои руки он был не готов.

После трапезы они направились в порт.

– На триере сто семьдесят гребцов, – рассказывал Сеннис. – У каждого борта двадцать семь весел верхнего ряда, столько же среднего и тридцать одно нижнего.

Командовал судном триерарх. В экипаже, кроме гребцов, были кормчий – гортатор, который задавал ритм гребле, отбивая такт на барабане, прорат, сидевший на носу и указывавший курс, а также плотник, лекарь, сорок солдат корабельной пехоты, канатных и вёсельных дел мастера. Всего около двух с половиной сотен человек. Кроме таранов, триеры были вооружены онаграми и небольшими скорпионами, которые обслуживали солдаты.

– При абордаже гребцы тоже могут драться, у них под банками, на которых сидят, есть кинжалы и щиты, – продолжал старик. – На либурне экипажа в три раза меньше.

Каждое судно казалось не просто боевой единицей, а отдельным живым существом. Ни одного раба среди экипажа не было, во флоте служили только свободные люди, получавшие жалованье.

Сеннис с Криспом прошлись вдоль берега, осмотрели корабли, вытащенные на сушу, зашли в доки и казармы. Нарушений сын императора не замечал. Но в каждом движении большинства матросов, солдат и рабочих ощущалась лень. Сеннис предложил Криспу вернуться в дом и отдохнуть.

– Мы еще не все осмотрели, – ответил тот. – Позволь теперь я нас поведу.

Он стал задавать направление, старик еле поспевал за ним. Они заглянули в каждое строение, имевшее отношение к флоту: в арсенал, амбары, склады с материалами, снаряжением и провиантом. Крисп постоянно о чем-то спрашивал у Сенниса и людей, которые им встречались: о рационе моряков, состоянии оружия, качестве досок и канатов. Они вернулись в особняк уже затемно. Старик так выбился из сил, что сразу отправился спать. Крисп вызвал к себе смотрителя дома.

– Много ли вина в погребе? – спросил он.

– Пять бочонков, благороднейший, – ответил смотритель.

– Распорядись наполнить один кувшин. Затем запри погреб и ключи от него отдай мне, – приказал Крисп.

Утром, впервые за долгое время проснувшись с трезвой головой, Сеннис стал догадываться, что едва ли сын императора приехал лишь для обучения. Отказавшись от завтрака, он решил немедленно заняться флотом. Как и обещал, старик заставил своих людей встряхнуться. Порт Фессалоников ожил. Корабли вытаскивали на берег, отскабливали днища от наросших водорослей и налипших ракушек. Разводили костры, на которых варили смолу, распространяя удушливый запах.