– Но… я уже… – пробормотал Крисп.

– Тем лучше. – Озорные искорки блеснули в ее глазах.

«Как же все-таки здорово, – подумал он, – быть сыном императора Константина».

Набеги готов учащались. Пограничная армия получила приказ не покидать фортов, сосредоточившись на их обороне. Небольшие отряды варваров проскальзывали между римскими укреплениями и устремлялись к беззащитным селениям. Жителей предупредили. Большинство из них ушли в ближайшие города, а те, кто остался, горько пожалели о своем упрямстве. Добыча готам доставалась небогатая, но их пьянили свобода и безнаказанность. По дымящимся развалинам было ясно, где они проходили.

Как и предполагал Константин, ручеек постепенно превратился в волну, которая хлынула из-за Дуная и смела несколько фортов. Защищавшие их солдаты отчаянно сопротивлялись, но были перебиты до единого, в плен варвары никого не брали. Желая наконец добыть настоящие трофеи, они осадили приграничные города. Кавалерия под командованием Эрока отделилась от легионов и направилась к Дунаю.

Готы, уверенные, что им ничего не угрожает, пировали. Трибуны, руководившие обороной осажденных городов, снабжали их вином, чтобы варвары даже не помышляли о штурме. Римская конница застала их врасплох. В предрассветный час, пока лагерь готов был еще объят крепким хмельным сном, кавалерия ворвалась в него, сея панику и смерть, сметая палатки, поджигая повозки, убивая спасавшихся бегством варваров.

Волна откатилась обратно к берегам Дуная. Отряды готов собрались вместе. Конница без поддержки пехоты стала бессильна против них. Полевые легионы были далеко позади. Но в стане варваров начался разлад. Эрманариха среди них не было. Одни вожди хотели вернуться обратно, другие отомстить римской кавалерии, а затем еще пограбить. Тем временем Константин в сопровождении палатинской гвардии проехался вдоль уцелевших фортов и собрал пограничные части. Император и Эрок атаковали разрозненных готов с двух сторон. Разгром врага дался римлянам малой кровью. Пленные исчислялись сотнями.

Эрок был разочарован, насколько легко была одержана победа.

– Это не войско, а сброд, разбойники, – сказал ему Константин. – Эрманарих выставит против нас настоящую армию.

Вечером после сражения император вызвал в свой шатер командира пограничных иллирийских войск.

– Ты отвечаешь за пленных, – приказал Константин. – Скоро прибудет Марк Ювентин со строителями, готы помогут им наладить переправу. Затем варвары будут под присмотром твоих людей отстраивать то, что сожгли и разрушили.

– А потом, после восстановления? – осторожно спросил тот. – Как поступить с пленными, о Божественный?

Он надеялся, что император распорядится продать их в рабство, тогда командир пограничников сможет обогатиться. Император ответил не сразу.

– Держите варваров недалеко от переправы. После войны мы вернем пленных Эрманариху как жест доброй воли… при условии, что он сам их накажет.

Вскоре прибыли посланники от короля готов. Они заверяли: воины, перешедшие Дунай, – бунтовщики, нарушившие строжайший запрет. Но Константин знал: Эрманарих одобрил их поход, чтобы прощупать почву. Император выдвинул заведомо невыполнимые требования. Посланники отбыли ни с чем.

Переправу наладили в короткий срок. Легионы под командованием Константина ступили на земли, некогда завоеванные Траяном и оставленные при Аврелиане. В последний раз в истории Империи столь крупные силы римлян перешли Дунай.

Пока король собирал свои лучшие войска, император захватил несколько готских городов, вернее, то, что те называли городами, а римлянам казалось большими деревнями. Эрманарих гордился возведенными укреплениями, которые были серьезной преградой для сарматов и других варваров, однако армия Константина раскалывала их как ореховую скорлупу. Осадные машины пробивали бреши в деревянных стенах. Построение черепахой делало легионеров почти неуязвимыми для летящих в них стрел и камней.