Дача Игумновых была построена на земле помещика Дурасова. Шовское было довольно большим селом (500 ревизских душ) с тремя кабаками, «гостеприимство которых положительно разорило всех, и не один крестьянин пошёл по миру» (замечает ТГВ). Впрочем, шовских крестьян выручали фруктовые сады, плоды которых продавали лебедянским и не только лебедянским дачникам, так полюбившим шовские воздух и природу.

Зимой 1883 года из дома Игумновых в Шовске с хозяйственным поручением был послан в Лебедянь крестьянин Иван Ковешников. На обратном пути из города он подобрал пешехода и, посадив его в розвальни, завёл разговор. «Благодарный» пешеход вспомнил о том, что у него где-то за пазухой осталась водка, и решил угостить Ковешникова. Тот, ничего не подозревая, с удовольствием припал к фляжке и тут же свалился мёртвым. Проснулся он в с. Хрущово Данковского уезда в каком-то крестьянском доме. Попутчик вместе с лошадью и санями бесследно исчез. Сообщая об этом мошенничестве, которое наделало в уезде много шуму, ТГВ от 19.2.1883 г. успокаивает своих читателей тем, что ограбленный работник жив-здоров и живёт у прежних хозяев.

А лошади у Н.И.Игумнова были отменные. Взять хотя бы жеребца Ваську, который на бегах на Лебедянском ипподроме в сентябре 1883 года выиграл денежный приз в размере 100 рублей.

С дачи хозяин съезжал первым. В городе обычно уже квартировал полк или, как в последние годы, батальон. И он спешил проинформировать оставшихся в Шовском:

А когда Сергей Николаевич помолвился с девушкой, то будущей невестке был преподнесён такой стих:

Нет, положительно много поэзии было заключено в груди этого человека!

Консерватизм и исключительная набожность отца плохо уживались со свободомыслием его сыновей, и между ними часто происходили ссоры и недоразумения. «Запевалой» был старший брат Николай, с 12 лет – с 3-го класса – обучавшийся в московской гимназии, а потом в университете. Тем не менее, пишет Сергей Николаевич, «припоминая тогдашнее время…, видишь, что сурового гнёта, каких-либо тяжёлых требований к нам отец не высказывал, а лишь настаивал на посещении …важных церковных служб – и то в урезанном виде – и на соблюдении поста на страстной неделе и в сочельник – и то в таком виде, что этот пост кажется лакомством и объедением».

Но сыновья бунтовали и с отцовским принуждением примириться не хотели. Они не желали выстаивать обедни или всенощные и изнурять себя голодом на страстной неделе. Брат Николай заочно ругал отца, семейные порядки и начальство, а потихоньку от родителей, к ужасу обожавшей его няни, доставал привезённую из Москвы колбасу и закусывал ею перед страстными службами. Няня Мария Савельевна боялась совершить грех, но всё равно прятала колбасу в потайное от родителей место.