Лицо очень приятное, располагающее. Выделяющиеся скулы, красиво очерченные губы, высокий лоб, но основное - глаза. Глубокие, светло-карие, с медовым бликом. Взгляд гипнотический. Совсем не от того, что он очаровывал или обвораживал располагающей внешностью, а потому что это мужской взгляд. Глубокий, прямой и открытый, пробирающий проницательностью, спокойствием. Разумностью.

Внешность притягательная, поставленная речь, очень сдержан, невероятно вежлив, ощутимо элегантен, несмотря на кэжуал в одежде, потому что элегантность в стиле, а он не всегда отражается исключительно одеждой…  и в доказательную базу краткий эпизод в виде щедрого одаривания изысканными предварительными ласками, а потом нехилого такого траха одним раскрепощенным поцелуем. Реально нехилого. У меня бывал секс короче и по продолжительности и близко не стоящий по удовольствию к таким вот сосаниям… И комплекс этого всего, оттрахавшего меня одновременно очень элегантно и при этом довольно жестко, был воплощением того, что называют преступным шармом - инстинктивно понимаешь, что не надо на такого смотреть, тем более в глаза, но интерес сознания он удерживает. Особенно сложно отвести взгляд от этих глаз, когда в них мерцают золотистые искры как отзвуки взбудораженного мужского интереса. Моментально потухшего, когда он скользнул взглядом по моему ошарашенному лицу.

Это я чего, не понравилась, что ли?

Мысль возмущенная, оскорбленная, и, сука, самое главное – какая уместная! Я прикрыла глаза, беря свой маленько отчаливший разум на швартовку. Какой-то бред вообще. Я обокрала Данкиного мужа, меня похитили, привезли в клуб, где меня снова попытались похитить у похитителей, я сбежала, сижу тут сосусь с незнакомцем, растекаясь по сидению и расстраиваюсь, что я ему не понравилась внешне! Блять, реально в психушке надо было полежать, а не откупаться. Я точно ебнутая. Вот чокнутая - чокнутая, а я ебнутая и мы с этой Тамарой охуительный дуэт!

- Прости за домогательство, ребенок, - разжал пальцы, выпуская мой подбородок. Я запоздало открыла глаза, наблюдая как он отстранился, полубоком усаживаясь в кресле, выставив руку на руль, не без досады глядя в мое вытянувшееся лицо. - Голос взрослый, интонации хоть и просительные и напуганные, но зрелость и намек на характер выдают. Да и не только они выдают. Вернее, мне так показалось.

То ли у меня окончательно крыша уехала, то ли стресс сказался, но я, глядя в его ровное лицо, выцедила:

- Я не ребенок.

Приподнял бровь и ее излом стал явственнее. Одно легкое движение мимики, а выражение глаз отчетливо изменилось - отмеренная ирония, мягкая снисходительность. Так смотрят на бунтующих подростков люди, которые хотят рассмеяться, но понимают, что это может спровоцировать еще большее буйство у неокрепшей психики.

Наверное, я все-таки сошла с ума, потому что во мне это едва буйство и не вызвало как раз. Поморщилась, взяв под контроль изнасилованные стрессом мысли и эмоции, отвела взгляд, сканируя обстановку перед клубом на предмет обнаружения на первый взгляд отсутствующего лысого.

- Тебе хотя бы двадцать есть? - поинтересовались у меня. Опять-таки с трогательной сдержанностью. Вот точно как с буйной.

Снова задело, но так, уже отдаленно, потому что я уже была в себе и нужно было разруливать случившуюся жопу. Так, лысого не видно, да тут вообще никого не видно, одни ментовские машины да зеваки. Тачка похитителей у похитителей со стороны черного хода у магазина, значит, чесать мне ровно в противоположном направлении, то есть вниз по улице и вон в тот прогал между заборами…