– А это сы парашютом? – рискнул предположить Серик. Его спокойно-беззаботное выражение лица исключало любой подвох.

– Можно и с парашютом. А можно и бэз, − согласился Малкумов.

Девушка в кедах потёрла одну ступню о другую.

– А я и не знала, что есть такой вид спорта.

– Есть, – твёрдо заверил Армен.

– Канешна. Раз он зидесь, зыначит, иесть, – логика казаха была железной. Девушка вздохнула и кивнула согласно, лишь бы закончить этот непростой разговор. Серик спросил: – Тебя как зовут, кызымочка?

– Я – Сычёва, а не кызымочка.

Шандобаев, любезно растягивая губы в улыбке, попросил:

– Не обишайся, кырасавица! Кызымочка по-казахски зынашит «девушка».

– Понятно, – кивнула Сычёва. – Только как ты собираешься поступать, если в русской школе не учился?

Серик удивлённо нахмурился:

– Пошему не ушился? Я и в русской школа ушился, и в казахской ушился, и в кырыгызской. У нас во Пырунзе интернат был сыпортивный. Там, Сычёва, говорят на всех языках.

– Зачем, Серик, так официально: «Сычёва»? Как твоё имя, красавица, м-м? – взяв девушку за руку, Армен причмокнул карминными губами и потянулся ими для поцелуя.

– Не надо имя, − девушка демонстративно отдёрнула руку и спешно спрятала за спину. − Тут только фамилию спрашивают. Так что зовите Сычёва. Я – местная. Из Загорска, – бледное, пухлое лицо абитуриентки было усеяно прыщиками. При разговоре она то и дело откидывала голову назад, отчего из-под чёлки тёмного каре открывался лоб, где прыщиков было особенно много, и заводила руками волосы за уши. Однако всё это не мешало кавказцу проявлять интерес:

– Из Загорска? Это где?

Ответить девушка не успела. Открылась дверь приёмной комиссии, и оттуда с криком выбежал счастливый паренёк:

– Ура! Мужики! Допустили!

– Куда? – воскликнули все.

– На сцепуху, – рыжий очкарик крутился волчком, разговаривая со всеми сразу.

– Куда-а-а?

Пацан остановился, подтянул шорты и произнёс медленно и по слогам:

– На спе-цу-ху! Я – дислексик. Привыкайте, – предупредил он, махнул рукой на прощание и побежал к выходу. Его проводили взглядами.

– Счастливчик!

– А шито это за сыпорт – «дислексик»? – Серик посмотрел на девушку в кедах. Сычёва задумалась, потом решила:

– Наверное, борьба такая. Они все там по-русски говорят странно.

– Группа один-один! Следующий! Только группа один-один, – потребовал из открытой двери кабинета мужской голос.

– Народ, это я, – Юлик отскочил от стены и скрылся в кабинете.

Панас Михайлович Бражник шёл по территории института. В этом году преподавателю по биомеханике исполнилось пятьдесят лет. Тронутые проседью широкая борода лопатой, усы, косматые брови и волосы средней длины, зачёсанные назад, придавали Бражнику вид религиозного старца, но никак не представителя науки, да ещё в коммунистическом государстве. Брюшко, мощные покатые плечи и степенная, в любых обстоятельствах, походка только добавляли «церковного» колорита. Всей одежде Панас Михайлович предпочитал просторные льняные штаны с завязкой на поясе и широкую рубаху навыпуск по типу власяницы. Но так как на работе подобный наряд с педагогическим статусом не сочетался, любимые «балахоны» малорус надевал лишь по выходным.

На поводке Панас Михайлович выгуливал симпатичного кокера. Собака игриво откидывала в стороны камешки, на которые наступала, методично обнюхивала кусты и деревья и время от времени вальяжно задирала лапу. Преподаватель дымил трубкой и что-то набулькивал себе под нос. Сегодня на Бражнике была белая украинская косоворотка, расшитая крестиком из разноцветных ниток, и неизменно просторные штаны. Поверх талии рубаху опоясывал шнурок-плетёнка с кисточками на концах. Для полного соответствия этническому образу мужчине не хватало соломенной шляпы на голове и лаптей. То и дело вытряхивая из сланцев песок, Бражник прислушивался и осматривался по сторонам. Обычную для лета тишину на территории института нарушали голоса абитуриентов. Нарочно избегая дорожки, ведущей к стадиону, Бражник свернул к залу гимнастики и тут же наткнулся на заведующего кафедрой лёгкой атлетики Рудольфа Александровича Бережного. Поджарый сорокалетний мужчина тащил на плече два массивных барьера с деревянными перекладинами и литыми шайбами, насаженными на ножки.