Российские компании, по данным КПМГ, отказывались от планов диверсификации, поглощений, слияний (в сентябре-ноябре 2008 г. объем рынка M&A в России снизился на 39 % до 13,7 млрд долл.) и стали склоняться к стратегии органического роста с учетом реальных потребностей рынка и с ориентацией на повышение инвестиционной привлекательности компании. В ситуации, которая сложилась к концу 2008 г., ничего другого большинству российских компаний не оставалось делать, так как капитализация компаний и стоимость активов стремительно падала, свободных средств на приобретение активов в условиях кризиса ликвидности у компаний не стало. Те активы, которые прежде массово скупались, стали продавать, оставляя себе только ключевые активы (как сделал О. Дерипаска). К маю 2009 г. цена на нефть стала зависеть преимущественно не от спроса и предложения, а от состояния финансового рынка. Преобладающая доля сделок – это сделки с производными финансовыми инструментами. Если в 90-е годы сделки с физической нефтью составляли примерно 30 % объема торгов (остальное – производные инструменты), то в апреле 2009 г. их доля не превышала 1%. К июню 2009 г. отток капитала из России практически прекратился: около 2 млрд долл. «курсировало» на внутреннем рынке. К апрелю 2008 г. российская банковская система впервые с 1999 г. оказалась в убытке: 7 млрд руб. с начала года. Наибольшие убытки получили ВТБ и Газпромбанк, Сбербанк заработал в 20 раз меньше, чем в апреле 2008 г. Это – результат ухудшения качества активов: съедались прибыль и капитал банков. По оценке Moody’s , на докапитализацию российским банкам требовалось 1,3 трлн руб. Значительную долю госпомощи получали лишь крупные банки, близкие к государству. Частным банкам осталась лишь консолидироваться. Банки в мае 2009 г. потеряли больше, чем за январь-апрель этого года. Самым прибыльным оказался Газпромбанк. Несмотря на то, что с осени 2008 г. Сбербанк впервые запустил систему ковенант для заемщиков, он заработал в четыре раза меньше Газпромбанка. Несмотря на то, что за 2002-2009 гг. страховой рынок качественно улучшился и превратился из аморфного в нормальную составляющую финансового рынка, стал цивилизованным, к концу июня 2006 г. он так и не перешел в фазу прибыльности. Многие страховщики развивались и наращивали портфель с целью продаж, не думая о прибыльности. Как видно по итогам первого квартала 2009 г., страхователи стали переходить из небольших региональных страховых компаний к более надежным страховщикам (fly to quality). В России стал оживать долговой рынок: в первом полугодии 2009 г. на ММВБ разместили облигации 22 эмитента на 157,6 млрд руб.

Компании стали больше экономить на аренде: многие компании сменили офисы на более дешевые [60]. Большинство иностранных инвесторов, осуществлявших вложения в девелопмент, ушли из России: у них появилась возможность для приобретения активов у себя на родине, где риски более понятны. Одним из основным двигателем роста стало госпотребление. Новым драйвером для российской экономики стали инвестиции в инфраструктурные проекты [36]. Вместе с тем, Россия стала получать гораздо меньше инвестиций, чем могла бы. Наряду со старыми проблемами, инвесторов стал беспокоить распространяющийся правительственный контроль более чем на половину экономики страны .

В «нулевые» годы стал набирать обороты «административный рынок». Административные возможности чиновников «порешать вопросы» обменивались по статусной стоимости на другие аналогичные решения или же на возможности присвоения и распоряжения теми или иными материальными ресурсами. Федеральная антимонопольная служба (ФАС) ввела термин «рыночная власть». Это касалось случаев навязывания невыгодных для контрагентов контрактов, технологически необоснованных отказов от заключения договоров или ситуаций.