Ее суть заключается в том, что христианские принципы реализуются «в мире», что делает сам социум религиозным в целом. Противопоставление «религиозное – мирское» теряет свой смысл, поскольку «светское насквозь религиозно». Таким образом, ее сторонники, признавая за религией трансцендентность, делают главный акцент на ее имманентности (лат. «immanens» – «пребывающий внутри») миру и обществу.

Среди наиболее ярких сторонников соединяющей тенденции можно назвать американского социолога и лютеранского теолога Питера Людвига Бергера (1929–2017 гг.), а также его единомышленника и соавтора ряда трудов немецкого социолога словенского происхождения Томаса Лукмана (1927–2016 гг.). Главным предметом их исследований стало так называемое дотеоретическое «обыденное знание», с которым люди имеют дело в повседневной жизни. Именно благодаря этому интуитивному, зачастую неосознаваемому знанию, которое воспринимается человеком как нечто «естественное», и создаются все высшие смыслы вместе с общим жизненным укладом. Культура, или иначе Номос (греч. «nomos» – «обычай, порядок») жизненно необходим человеку, поскольку именно благодаря ему выстраиваются эти смыслы, которые обеспечивают ориентацию в окружающем мире, тем самым создавая чувство уверенности и защищенности. Особенно это важно в проблемных ситуациях, которые происходят на грани культурной защищенности. Проиллюстрировать это можно следующей ситуацией: человек наблюдает за смертью своих близких и мысленно воображает собственную кончину. Это вносит дестабилизацию в его состояние, вызывая тревогу, хаос, страдание, страх. В свою очередь стабилизация состояния может быть достигнута исключительно неизменчивыми средствами, не принадлежащими к обыденности. Неизменчивым средством, например, является состояние нуминозного, которое возвращает состояние к упорядоченности, придавая высший смысл и ясность происходящему. Религия конструирует наполненный смыслом Номос, осуществляя постоянное действие в рамках социальных связей. Это становится возможным благодаря наличию в нас чувств уверенности, доверия, защищенности, которые закладываются родителями, даже если они нерелигиозны. Таким образом, обыденность формирует нашу религиозность, образуя «индивидуальный религиозный опыт повседневности»[14], благодаря которому вера формируется по логике индукции[15].

Бергеру вторит Томас Лукман, развивая его мысли о религии как способе выхода за пределы биологической природы человека. Наблюдая за тем, как официальная религия теряет свои позиции в современном мире, а «внецерковная» религиозность при этом вполне уверенно их сохраняет, он пришел к выводу о существовании «видимой» и «невидимой» религии. К первой он отнес церковные формы, а ко второй – всеобщие социальные формы. Таким образом, он полагал, что реальная религиозность не ограничена рамками церковности, хотя и взаимосвязана с ней. Религиозность в современном мире «рассыпана» по всему обществу. Понятия, которые некогда были связаны с религией, перестают быть таковыми. В частности, например, брак (одно из церковных таинств) стал вполне светским, но не утратил высшего смысла, который осознает любой человек, даже не будучи религиозным. Именно такая «невидимая религия» является неотъемлемой частью общества, особенно ярко проявляя себя в коммунах, политических группах, молодежных контркультурах и любых других сплоченных формах общения с минимумом формальных установок.