Меня привели в камеру, расположенную в сыром и холодном подвале. Она была крошечной, с низким давящим потолком и железными прутьями на маленьких окнах, через которые едва пробивался тусклый свет. В углу стоял старый матрас, покрытый тёмными пятнами, а напротив – ржавая раковина, из которой капала вода. Стены покрывала плесень, от которой исходил неприятный запах. Я сел на матрас и почувствовал, как усталость и страх сковывают мои мысли.

Охранники закрыли за мной дверь, и я оказался в полной темноте. Через несколько минут включился тусклый свет, и я заметил, что в камере уже кто-то есть. Я понял, что меня перевели в новое место, но следы недавнего присутствия человека были очевидны: на полу валялись обрывки бумаги, а на стене была нацарапана надпись «Максим Стах». Это был Максим, и я понял, что мы здесь не одни. Я быстро нацарапал на стене «Капрал», надеясь, что Максим заметит.

Меня не покидала мысль, что нас переводят из камеры в камеру, чтобы мы не могли найти общие слабости и спланировать побег. В углу камеры я заметил буржуйку, заваренную и замурованную, с выходящей в вентиляцию трубой. Я разжег огонь, поставил на стол ржавую кружку с холодной водой, рядом лежали несколько пакетиков чая и записка от предыдущего узника: «Хочешь ещё – иди работать». Я заварил чай, добавив три сигареты, которые нашел в кармане. Сигареты были единственным источником света в камере, и я закурил, чтобы хоть немного развеять тьму.

Через несколько минут дверь камеры снова открылась. Вошел охранник в форме, бросил мне пачку сигарет и сказал: «Ты знаешь, что здесь происходит? Мы делаем всё возможное, чтобы ты остался здесь как можно дольше. Не верь никому и держись, если хочешь выжить». Его слова эхом разнеслись по камере, и я кивнул, чувствуя, как страх сжимает мое сердце. Охранник ушел, оставив меня наедине со своими мыслями.

На следующее утро мне принесли завтрак: кусок черствого хлеба и кружку холодной воды. Я медленно съел его, пытаясь сохранить силы, но тревога не покидала меня. Я понимал, что впереди меня ждут тяжелые испытания, и мне нужно быть сильным, чтобы выжить.

В тишине камеры я начал обдумывать свой план. Мне нужно было найти способ передать сообщение Максиму, чтобы мы могли действовать сообща. Я знал, что стены здесь толстые и кричать бесполезно. Но я не мог просто сидеть и ждать. Я решил, что буду использовать любую возможность, чтобы связаться с Максимом.

Прошло несколько дней. Охранники приносили мне еду и воду, но не разговаривали со мной. Я старался экономить силы и думать о побеге. Однажды ночью, когда я уже начал засыпать, я услышал тихий шорох за стеной. Я прислушался и понял, что это Максим.

Через решетку Максим предложил мне план. Мы решили, что будем оставлять метки на стенах, чтобы ориентироваться и передавать сообщения. Каждый день я нацарапывал на стене новые буквы и символы, а Максим делал то же самое. Мы знали, что это опасно, но это был наш единственный шанс на спасение.

Прошло еще несколько дней. Я заметил, что охранники стали более внимательными. Они начали чаще проверять камеры, и я понял, что наше время на исходе. Мы с Максимом решили действовать быстро. Однажды ночью, когда охранники снова ушли, мы начали разбирать буржуйку. Это было опасно, но мы знали, что должны рискнуть.

Мы вытащили из буржуйки трубу и начали прокладывать ее через вентиляцию. Это была долгая и трудная работа, но мы не сдавались. Наконец, труба была проложена, и мы могли передавать сообщения через вентиляцию. Мы начали передавать друг другу информацию о распорядке дня охранников, их привычках и слабых местах.