Благодаря вовремя предоставленной союзникам военной базе на Азорских островах Португалия страдала от международной изоляции меньше, но и ее как недемократическое государство не принимали в ООН до декабря 1955 г., пока логика холодной войны не возобладала над строгим идеологическим подходом. Коммунистический лагерь разросся, и Западу нужно было больше союзных голосов в Генеральной ассамблее, да и считать, что другие члены ООН, вроде СССР и его сателлитов в Восточной Европе, лучше соответствуют критериям свободных стран, чем рыночные диктатуры наподобие Испании и Португалии, было нелепо.

Оппозиция и зарубежные критики авторитарного режима обычно обличают его весь целиком. В действительности авторитарный режим, скрывая противоречия от внешних глаз, соткан из них изнутри. Долгие годы, которые Франко находился у власти, ему приходилось поддерживать баланс между разными «семьями» режима – различными группами поддержки, не давая чрезмерно укрепиться ни одной из них. Усиление одной из опор ослабило бы самого Франко, сделав его зависимым от самой влиятельной группы. Сильнейшими еще со времен гражданской войны были монархисты и фаланга.

Из всех партий и групп, поддержавших армейский мятеж против республики, Франко изначально сделал ставку на самую воинственную – фалангу, которую отчасти против ее воли объединил с карлистами – боевым движением религиозных традиционалистов, сторонников альтернативной ветви испанских Бурбонов, претендующей на трон с начала XIX в. Он призвал всех своих последователей присоединиться к этой единственной партии, а остальные, даже союзные, запретил.

Тогда же новой партии власти придумали название, отражающее ее сложный состав, революционное прошлое и боевое настоящее: Испанская фаланга традиционалистов и комитетов национал-синдикалистского наступления. Одновременно с ним стали использовать более короткое и респектабельное название: Национальное движение. До самого конца фаланга олицетворяла революционное и мобилизационное направление в рядах режима, в то время как вокруг монархистов группировалась его традиционалистская и более прагматичная фракция.

Монархисты представляли старую, часто наследственную элиту, которая поддержала Франко, выступая против социального радикализма и хаоса республики, но желала после умиротворения страны вернуться к прежним порядкам монархической Испании. Среди монархистов были и поборники умеренных социальных реформ, понимавшие, что простое возвращение к прошлому невозможно, и даже сторонники парламентской монархии. Ближе к Франко стояли те из монархистов, которые считали прежнюю конституционную монархию ослабленной и безвольной и желали видеть восстановленную испанскую монархию сильной и авторитарной, как во времена расцвета империи.

С точки зрения монархистов, Франко был кем-то вроде регента при вакантном троне, который он должен был уступить, когда сложатся благоприятные обстоятельства и будет определен подходящий кандидат. Чем дольше Франко оставался у власти, тем больше в глазах монархистов он выглядел узурпатором, который медлит вернуть власть королю, но монархисты оправдывали свою верность диктатуре тем, что пока не видят среди представителей династии достойных претендентов.

После смерти Альфонсо XIII его сын, официальный наследник престола дон Хуан, не мог, находясь в эмиграции, стать королем, но многие испанские монархисты называли его «величеством», а сам он выбрал себе титул не принца Астурии, который носят наследники испанского престола, а графа Барселонского, которым наделяют только действующих монархов.