– Твои очаровательные ушки просто божественны! Чмок!
Усталость взяла свое ближе к утру. Надя уже дремала. Периодически она подергивалась, как пациент в реанимации, после крика: «Разряд!».
– Твой ротик создан для поцелуев! Чмок!
«Мы ее теряем!», – слышался Наде в полусне призрачные глаза врачей.
– Твои щеки – просто бархат! Чмок!
Проснулась Надя внезапно. И сначала не поняла, где находится. Дневное солнце осветило комнату. И унылое лицо Нади. Она была сонной, взъерошенной, грязной и никакой. Во рту гадили кошки. В животе назревала революция бифидобактерий.
Надя сползла с кровати и бросилась в уборную. Только она уселась, поставив грязные ноги на ковер, как дверь в уборную распахнулась с торжественностью королевского приема. Послышалась нежная музыка, словно начался бал.
– Сюрприз, любимая! – послышался радостный голос принца. Служанки с корзиной лепестков рассыпали розы вокруг пойманной врасплох Нади. В открытую дверь играл оркестр, искоса заглядывая в ванную.
– Вот, прими в знак моей безграничной любви! – послышался восторженный голос принца. – Вносите!
Надя подавилась, пытаясь ногой отогнать принца и прочих «устроителей праздников». Двое слуг вошли в уборную, поклонились и открыли огромную шкатулку. В ней лежало сверкающее колье.
– Примерь! Немедленно! – потребовал принц.
При этом он с ужасом и негодованием смотрел на шкатулку и колье. «Не вздумай!», – шипел холодный взгляд. Он был сам в шоке от собственной щедрости!
– Спасибо, оставьте там, – покивала покрасневшая от смущения Надя, пытаясь ногой вытолкать всех за дверь. Включая принца.
– Примерь! – требовал и принц, и оркестр.
– Хорошо, – процедила Надя, взглядом намекая, что слегка занята. И благо юбка у нее прикрывает все, что могло бы вызвать интерес!
– Сию же минуту! – послышался голос принца. Его еще не отпускал ужас от собственной щедрости.
– Ладно, давай сюда! Так и быть! – простонала Надя, цепляя на себя огромное колье.– Все? Красиво? Доволен?
– Ты великолепна! – послышался голос принца. – Блистательна и ослепительна!
– Отлично, все, – Надя рукой показывала, что в этом процессе она очень опытная. И помощники ей не нужны.
– Шикарна и божественна! – шептал принц. Судя по взгляду, принц жарил шашлыки на костре. На том самом, где жгли Надю.
Дверь закрылась, Надя выдохнула и только решила встать, как вдруг дверь снова распахнулась. Заиграл оркестр, а служанки с лепестками роз втащили корзину.
– Вот, прими эти прекрасные серьги! Они, конечно, не такие великолепные, как твои глаза! – прошептал принц, встав на колени и взяв Надю за руку.
Слуги открыли еще одну шкатулку. В ней сверкали огромные камни, похожие на рубины.
– Примерь! – умолял принц.
– Давай сюда, – выдохнула Надя и попыталась вставить сережки в уши. Под тяжестью драгоценных камней Наде казалось, что ее уши стали, как у папуаса.
– Ты просто сказочно прекрасна! – умилился принц, покрывая поцелуями ее руку.
Через час Надя посмотрела на себя. На ее голове была тяжелая корона, в ушах огромные серьги, на руке – браслет, на шее – ожерелье.
Она уже боялась оторвать попу от унитаза. Поскольку это стало верной приметой. Сейчас войдет принц, оркестр и все-все-все.
Опасливо приподнявшись, Надя тут же присела и прислушалась. Оркестра не было. Принца тоже.
– А теперь быстро-быстро! – прошептала она себе, приводя себя в порядок.
Глава шестая.
Мама не разрешала Наде заводить собачку. Мама считала Надю на редкость безответственной личностью. А с собачкой нужно гулять. Желательно несколько раз в день. Собака – очень не самостоятельное животное.
Про самостоятельного котика речи быть не могло. У мамы на котиков была аллергия. И даже тот факт, что кот вполне самостоятельно мог самостоятельно вылизывать яйца и уходить со взглядом камикадзе через форточку, не спасал ситуацию.