«Главное в этом контексте (метафорика „спонтанности“, „производства“, „работы“) – выдвижение на первый план такой характеристики как конституирование. Именно конституирование включает в себя и синтез – схватывание, и временную протяженность»27.
Конституирование, по мнению Эдмунда Гуссерля, лежит в основе сознания времени, объективного и имманентного. Именно посредством конституирования происходит синтез с информацией извне, важнейшей частью которой является язык в широком смысле (восприятие внешних предметов, которые вырабатываются из составляющих сознания). Язык по своей сути уникальное явление, формирующееся в индивидуальном сознании, но способное создавать и видоизменять общественное (групповое) сознание. Для того чтобы выразить время, необходимо пространство, чтобы выразить мысль, побуждение, чтобы передаваемое было названо, необходим язык, состоящий из системы речевых сигналов, письменных знаков, к примеру, язык живописи, кино, язык глухонемых и т. д. При помощи сигналов и письменных знаков язык отражает результаты познания действительности. Возникая и развиваясь в обществе, он становится объективным явлением, созданным, в сущности, самим сообществом, он существует и функционирует, опираясь на общность, а не на субъекты. Человек вынужден овладевать языком, выработанным предыдущими поколениями. Но существует научная позиция, определяющая, что имманентный, внутренний язык имеет собственную нишу, связанную не столько с действительностью, сколько с сознанием и пространством. Новаторская для своего времени теория Жана Пиаже и Л. С. Выготского о внутренней речи посвящена изучению данной проблематики. Внутренняя речь является определенным этапом в процессе формирования речевого высказывания, она первична по отношению к внешним факторам и находится в сознании субъекта:
«…Внутренняя речь есть совершенно особая функция, что в известном смысле она противоположна внешней. Если внешняя речь есть процесс превращения мысли в слова, материализация и объективация мысли, то здесь мы наблюдаем обратный по направлению процесс – процесс, как бы идущий извне внутрь, процесс испарения речи в мысль. Но речь вовсе не исчезает и в своей внутренней форме. Сознание не испаряется вовсе и не растворяется в чистом духе. Внутренняя речь есть все же речь, то есть мысль, связанная со словом»28.
Однако речь является лишь частью языка, он начинается не с жеста (язык глухонемых), не с речи или написанного слова, – все это лишь выраженное в языке, но сам он исходит из замысла, идеи, которая, согласно трактовке Ж. Делезом Юма, пребывает в воображении29. В этом смысле данный процесс напоминает реализацию времени в пространстве, хотя оно не может быть воплощено в конкретных предметах (за исключением «следов времени на вещах», часов и т. д.), а язык через наименование предметов и процессов как раз становится означающим, прибором описания и систематизации окружающего мира.
С точки зрения этики язык вынужден скорее реагировать на изменение представлений, норм и форм поведения, культуру – одну из форм запрета по Зигмунду Фрейду30, которая регламентирует свободу выражения и волю. Это один из главных аспектов, способствующих развитию языка. Клод Леви-Стросс определял язык как продукт культуры и в то же время ее составляющую часть, как условие ее существования. Язык в разработанной им модели – это один из главных факторов формирования культурных кодов31. Но как и несвобода времени, так и несвобода языка связана с социальными процессами в обществе, однако если в случае со временем действует миф об изобилии (наличие вещей, экономящих время при выборе и при использовании), нагромождение из общественных институтов, в основном экономических и политических (производство, распределение, потребление материальных благ, правительственные организации, армия, правовая система), препятствует свободному проникновению времени в жизнь субъекта, несмотря на пока еще не потерянную способность к восприятию времени, то язык напрямую репрессирован властью (государство, религиозное построение, право и т. д.). В истории существует огромное количество примеров, когда язык становился наряду с иными инструментами принуждения – физическими, экономическими, идеологическими – рычагом насилия (нацистская Германия, Советский Союз 20-х годов). Языковая атака предполагает уничтожение свободного ассоциативного ряда, который заменяет устойчивый ряд, сформированный на вытеснении одних значений (иногда слов и целых лексических групп), «нормативным» (к примеру, «светлое будущее», «дружба народов», «великие свершения» и др.), а