– Арина, все, кто сейчас находился здесь, знают только определенную часть информации. Больше всех знают Субботин и Кунц. Но про отсутствие новых бункеров не знает никто, кроме нас с вами. В каждый из бункеров я посылал разных людей. Есть еще одна вещь, которую я не рассказывал никому. Люди, которые сейчас находятся в больницах, изолированные от других, – это люди, которые имеют специальные татуировки в виде двойного перечеркнутого ромба с определенным номером. Это люди, которые при жизни вкололи себе RWCZ-464, тип 4. Вы же помните, о чем мы с вами так долго беседовали?

– Да уж, забыть я это навряд ли смогу.

– Ну что ж, тогда вы помните, что я вам рассказывал, что происходит при введении себе этого вещества. Перед ядерными ударами в рядах военных пошла паника: за себя, за семьи. Эта сыворотка была в большом количестве выдана по всей армии. Боюсь, при поступлении информации о грядущих взрывах, кто-то вкалывал ее себе, кто-то – своим близким. За несколько дней до часа икс улицы наполнились людьми, бесцельно идущими в никуда.

– Да, я много их видела, когда возвращалась за мужем и сыном. Они брели вдоль дорог, прячась от света фар.

– Арина, я не знаю, что произошло, как они выжили и почему стали агрессивными. Но это они. При введении лекарства под кожу проникают чернила и остаются на ней как татуировка. Таким образом были сконструированы шприцы именно для RWCZ-464, тип 4.

– То есть они себя сами клеймили?

– Получается, что так. Их не стали никуда помещать, потому что было, конечно, не до них. Я постараюсь выяснить, что произошло и что именно явилось причиной таких странных изменений, происходящих с ними. Но пока не выясню, будьте начеку. Теперь по поводу того, что произошло в метро… Там какая-то другая картина. Мне уже сказали, что есть видео с разных станций метро. Так вот нужно понять, что там произошло.

– А переходы на этой ветке?

– Переходы вряд ли закрыты. Чтобы сделать это, нужно, чтобы кто-то спускался туда. А сейчас везде идет эвакуация. Всем не до этого. Я не буду теперь озвучивать ту информацию, которую удалось узнать. Мне кажется она слишком невероятной. Но, думаю, нам нужно развезти все семьи по домам, а самим отправляться помогать людям, остающимся в метро. И самое главное… Нам нужно поймать тех, кто проник в метро и устроил там бойню. Поэтому я надеюсь на помощь и понимание всего состава.

– Ну, мы все просидели два месяца с семьями, пора и за работу, – ухмыльнулась Арина.

– Это да!

– Александр Нахимович, я понимаю, что это не очень красиво, но, может, все-таки вы поделитесь слухами? Меня раздирает любопытство.

Бейдер замялся, нервно потер ладони. Потом сказал:

– Арина, я ненавижу давать непроверенные данные. Просто не могу себе этого позволить.

Арина смотрела на Бейдера умоляющим взглядом. Говорила себе при этом: «Прекрати, Арина! Ты ведь помнишь: любопытство сгубило кошку». Но не могла отвести взгляда.

В очередной раз посмотрев на нее, Бейдер хмыкнул, покачал головой:

– Арин, пока информация, которую я получил, звучит совершенно неправдоподобно. Мне сказали, что на тех видеозаписях, которые поступили, по всей синей ветке происходит что-то невероятное. На записях видны горы трупов, кровь… Какие-то странные, сумасшедшие люди преследуют других людей – из тех, которые укрылись в метро. Они нападают на них. Что там происходит, толком невозможно понять. Они передвигаются по тоннелям. Таким образом они добрались до большинства станций на синей ветке. Плохо также то, что сейчас со многими станциями, где есть переходы, потеряна связь. Так что мы не знаем, что происходит на других ветках. Понятно только одно: нам необходимо отправиться на помощь людям. Больше информации у меня нет.