– Мы не можем уйти! – выкрикнул Ветер. – Нельзя! Я чувствую: если мы уйдем, то не вернемся. Это навсегда!

На него зашикали, Желтое Лицо даже стал дергать товарища за руку, призывая сесть.

– Если мы останемся – то погибнем, – я говорил спокойно и размеренно, стараясь не показать, как мне больно, как самому хочется присоединиться к словам Теплого Ветра. – Это тоже навсегда. Ты этого хочешь?

– Должен же быть выход! – воина уже несло; трудно поверить, что этот измученный человек когда-то был улыбчивым весельчаком. – Владыка, ты же всегда его находил!

– Я и нашел, – продолжал давить я. – Сейчас единственный наш выход: убежать. Спастись. И найти союзников.

– Не хочу! – Ветер отпихнул чужие руки. – Не может Золотой Змей допустить такого! Мы должны остаться! Сменить место… или выйти уже на бой! Мы сильные воины! Нас здесь ненамного меньше, чем в толимекском походе. Неужели боги нам не помогут?

«Слышишь?! – мысленно заорал я в пустоту космического пространства, где, видимо, отмалчивался мой персональный шизофренический бог. – Ты нужен! Ты всем нам нужен…»

Вселенная молчала.

– Боги не помогают тем, кто сам не хочет себя беречь… – я хотел наговорить еще нравоучений, да язык стал деревянным. – Хорошо! Теплый Ветер, ты остаешься. С тобой также могут остаться добровольцы. Вы будете скрытно жить в Четландии, вызнавать все планы врага, наносить ему всевозможный ущерб. И ждать моего возвращения.

Новоиспеченный командир партизанского движения удивленно смотрел на меня, не понимая, радоваться ли ему или радоваться тут нечему.

– Но мы уходим. С утра всем немедленно начать выполнять те задачи, что я поставил.

…С утра зарядил дождь, усугубляя и без того тоскливое настроение. Только Теплый Ветер развернул бурную деятельность по формированию партизанского отряда. В итоге с ним решили остаться 28 человек. Ровно половина – свои же золотые. От всего воинства Глыбы у меня теперь останется чуть больше трех десятков. Также в Четландии решили остаться пятеро лучников и девять крестьян. Мастерам я права выбора не дал. Сейчас это самые нужные для меня люди – главное семя моей «империи».

Конечно, очень не хотелось дробить силы, но я подумал и решил, что сейчас еще важнее единство. А сомневающиеся всё равно могут принести пользу. Даже большую, чем, если бы они остались со мной.

– Уходи отсюда сразу же, как уйдем мы, – раздавал я последние советы Теплому Ветру. Уведя его в сторонку. – Лучше идите сразу очень далеко, куда-нибудь на север. Вас теперь немного, вы легко прокормитесь. Найдите скрытное убежище. Не спешите. Заведите проверенных осведомителей в окрестных селах. Собирайте информацию. Бейте врага только в абсолютно надежных ситуациях, когда вас не будут ждать. Не наращивай силы – вас будет легче найти. Лучше действовать малыми группами и тихо. Напоминайте всем, что владыка жив, и он непременно вернется…

Я промолчал, сомневаясь, но жажда мести требовала выхода.

– А, если удастся – прирежьте Широкого Дуба.

Глаза Теплого Ветра вспыхнули с такой яростью, что я тут же добавил:

– Но осторожно! Ваши жизни важнее, чем его смерть.

Мой «Денис Давыдов» кивнул, но я чувствовал, что это кивок вежливости. Кажется, я невольно подсунул партизанам Большую Цель. Ну, что ж… она, по крайней мере, заставит Ветра жить и бороться, а не идти в последнюю атаку.

Три следующих дня прошли в мучительном выборе: что взять с собой. Конечно, нужно забрать все запасы еды. Нужна целая гора важных для выживания вещей. Нужны записи и инструменты, запасное оружие и немногочисленные уже сундучки с «богатствами», которые обязательно понадобятся в чужой земле. Конечно, можно нагрузить все пять сотен (уже чуть меньше) по максимуму – и я забрал бы всё. Но так долго не пройдешь. А уж воины, с корзинами и тюками за спинами будут почти бесполезны в случае чего. По итогу решили: все «штатские» должны нести четыре головы груза (около 20 килограммов) помимо личных вещей; воины – две головы, помимо вооружения и доспехов; воины, несущие боевое охранение – одну голову.