Низкую активность других организованных преступных группировок, отличных от чеченцев, в городе подтверждают данные социологического опроса. На вопрос «В течение года до трагических событий сталкивались ли вы лично с проявлениями грубости, несправедливости, хулиганства, физического насилия по отношению к вам со стороны представителей ниже перечисленных групп?», 91, 5% ответили, что не имели опыта негативного общения с представителями организованных преступных групп отличных от «чеченцев».

Как показали глубинные и экспертные интервью, население Кондопоги разделяет проживающих в городе выходцев с Кавказа не столько по национальному признаку, сколько по тому, насколько они адаптировались и ассимилировали в местных условиях. Таким образом, возникает деление на «старых», прибывших не позднее конца 90-х годов, и «недавно прибывших» (начиная с 2000-го года).

«Старые» выходцы с Кавказа, по мнению многих респондентов, нормально подстраиваются под карельский образ жизни, не нарушают законов, порой обзаводятся русскими семьями, друзьями и в конечном итоге «русеют», в то время как «недавно приехавшие» часто ведут себя вызывающе. В первую очередь в поведении «недавно прибывших» коренное население не устраивает пренебрежение к местным законам, традициям и попытки навязать свои обычаи. «Наглые они. Те, конечно, которые сюда в последнее время поприезжали… Те, что давно тут живут, они почти уже как русские, обрусели как-то. Я их и не воспринимаю, как „черных“, и другие тоже…» (Интервью № 69). Этого мнения придерживаются даже некоторые представители коренных народов Кавказа и Закавказья. «Те, которые давно приехали уже поняли все правила игры, адаптировались, и считают себя русскими, а те, кто недавно с гор спустились и лезут в чужой монастырь со своим уставом, часто вызывают недовольство местных жителей и милиции» (Интервью № 86).

Таким образом, становится понятно, что у большей части местного населения (за исключением людей, изначально придерживающихся националистических взглядов («Вот я тут родился, но я же не еду к ним. Зачем эти сюда припёрлись?» – Интервью № 102), недовольство назревало именно по отношению к «недавно прибывшим», а если точнее, то, судя по всему, большинство жалоб высказывалось относительно конкретной группы молодых чеченцев. «Чеченцы, они ведь тоже не все отморозки, те, кто до 91-го года приехал, ничего, уживались. Все равно нервно рядом с ними жить, но вот те, кто приехал после войны, первой и второй, вот они совсем без головы. Их старейшина (Саламбек Муртазаев) сам говорит, что не слушают они его» (Интервью №4).

По разным данным, «новых», вызывавших наибольшее раздражение, было примерно 15-20 человек – этнических чеченцев. Один из экспертов (Интервью № 32) пояснил, что «они выросли во время войны, и если сами и не воевали, то воспитаны они всё равно на крови и жесткости». Однако эксперт выразил опасение, что те самые молодые чеченцы на самом деле – боевики, «зализывающие раны в тихом лесном краю».

Одной из основных задач был ответ на вопрос: Насколько объективна «усталость» населения города от поведения «новых» выходцев с Кавказа и Закавказья? Действительно ли они «терроризировали» город и его население?

Для объективной оценки ситуации были использованы три вопроса: «Слышали ли вы о том, что кто-то пострадал от представителей коренных народов Кавказа и Закавказья за последний год до трагических событий в ресторане «Чайка», если «да» – как именно?»