Великолепие дворца открывалось мне с каждым шагом. Он казался шкатулкой, наполненной драгоценностями. Никаких факелов. Красивые светильники, хрусталь, позолота, полудрагоценные камни, складывающиеся в причудливую мозаику и пасторальные сценки, гобелены и ковры, бархат и шелк. Красиво, богато и… старомодно.

Я умею ценить красоту, создаваемую старыми мастерами, но не согласилась бы жить среди вещей времен короля Солнце. Я чувствовала себя туристом, попавшим в музей, где его окружают ожившие экспонаты ушедших эпох. Резко обернувшись, я застала стайку девиц, следующих за мной. Так и хотелось крикнуть «Бу!», чтобы насладиться их бегом. Наверняка я для них сейчас чудо–чудное, диво–дивное.

– Батюшки, еще одна! Глянь, Волюшка! – высокая рыжеволосая женщина в фартуке, споро сунув поднос с едой слуге в ливрее, обратилась к кому–то за ее спиной. – Никого не напоминает?

– Не припомню, чтобы у нашей Анечки была сестра. А так, конечно, похожа, – вытирая руки полотенцем, из помещения, где слышался звон посуды, выплыла женщина с приятным лицом и аппетитными формами. – Откуда, милая? Неужто с Земли?

Я застыла, открыв от неожиданности рот. Местные жители знали о существовании землян! И даже были знакомы с некой Аней, которую называют «нашей»!

– Да, я с Земли! – я буквально кинулась к ним. Никаких презрительных взглядов и шепотков за веерами. – Я только сейчас оттуда!

– Иди к нам, родная, – улыбчивая румяная женщина, которую рыжая назвала Волюшкой, приглашающе протянула мне пухлую ладошку. – А вы, сойки болтливые, кыш–кыш отсюда!

Она так выразительно махнула полотенцем, будто на самом деле разгоняла птиц.

– Кто они? – я обернулась на девиц, презрительно поджавших губы.

– Никто, – ответила мне рыжая – высокая, как жердь, и такая же, как жердь, худая – рядом с ней я чувствовала себя сестричкой–невеличкой.

– Пока никто, – поправила ее Волюшка. – Но одна из них может сделаться королевой. Сестра Его Величества старается, сгоняет к нам невест отовсюду. Мол, негоже королю холостяком жить, пора озаботиться наследником. Вот и в тебе они узрели очередную конкурентку. Начнут теперь пакости творить, чтобы выжить из дворца.

– Я и сама буду рада убраться отсюда, меня не нужно выживать! – горячо поддержала я идею королевских невест.

– Это уж как получится. А ну как не в дверь выпроводят, а в окно? Змеюки же, – Волюшка потянула меня в недра своих владений.

Я посмотрела вслед удаляющимся невестам с большим интересом. Неужели эти девицы и есть та причина, по которой Конд Корви предпочел замерзнуть на скамейке? Я бы тоже сбежала, если бы меня насильно выдавали замуж.

– Не пугай девочку, – рыжеволосая остановила слугу, вынесшего из кухни следующее блюдо. Внимательно осмотрела поднос и лишь потом кивнула, разрешая идти дальше. – Мы с Волюшкой землянкам всегда рады. Вы без ненужной чопорности. И на помощь придем, если сильно прижмет. Запомни.

Я кивнула.

– А болтливые сойки уже надоели, – Волюшка воинственно, словно хлыстом, стегнула воздух полотенцем. – Скажи, Шаманта? Все едут и едут!

– А едят сколько? Не напасешься, – Шаманта толкнула двери, которые легко разошлись. Из короткого, но широкого коридора мы попали в огромное помещение, полнившееся звуками, запахами и облаками пара, исходящими от кипящих котлов.

– А склоки какие устраивают? Все слуги уже воют, – поддакнула Волюшка, кивая мне на треногий табурет, стоящий у длинного стола. За ним несколько кухарок споро заполняли подносы, которые один за другим уносили мужчины в ливреях. – Садись, милая. В ногах правды нет.

– У вас ужин? – спросила я, с любопытством наблюдая, как слаженно работает кухонный механизм.