– Пусть. Жених имеет право проявлять чувства, – произнес король и опять приник к моим губам.

Черт! Черт–черт–черт!

Назад мы ехали молча. Я переживала свое нравственное падение, хотя имела веское оправдание: мои объятия приносили человеку облегчение. Конд же не мешал мне упиваться сомнениями. А они были. Все мое тело болело – это природа звала ответить на ласки мужчины, а я сопротивлялась.