– Ты чего? – спросил он. – Я что-то не так сделал?

– Не трогай меня… здесь, – она ладонью провела по груди, – не надо.

– Ты уверена? Ладно, не буду.

Алиса улыбнулась:

– Время кончается. Наверное, уже без двадцати восемь.

Андрей посмотрел на Алису взглядом собаки, у которой отняли из – под носа миску с едой, когда она только начала есть. Сглотнув слюну, он пробормотал:

– Конечно. Сейчас я посмотрю, сколько времени.

На часах было семь сорок пять.

– Ой, мы уже опаздываем, – забеспокоилась Алиса. – Вдруг нас уже ищут.

– Да не бойся, не ищут. Слушай меня. Мы должны выйти из сквера по отдельности – сперва ты, потом, через несколько минут, я. Так никто не заметит, что мы были вместе.

– Ага, хорошо.

Алиса уже собралась уходить, но остановилась, потому что Андрей положил ей руку на плечо.

– Ты завтра придёшь? Обещаю, я буду хорошим мальчиком.

Она улыбнулась:

– Да, приду… Я, кажется, люблю тебя, Андрей.

Губы Олещука растянулись в широкой улыбке и он даже шумно задышал:

– Правда?

– Ещё не знаю. Но я такого не чувствовала раньше.

Сказав это, Алиса повернулась и, стараясь не встречаться с Андреем взглядом, почти выбежала из сквера.

Олещук стоял в сквере ещё минут пять и только огромным усилием воли заставлял себя не прыгать от радости. Эта девушка была прекрасна, как принцесса из сказки. Её глаза, её грудь, её волосы, её кожа – всё казалось Андрею идеальным. Он дал себе слово, что будет обладать ею и тихо шептал: «Я тоже люблю. Я тоже люблю тебя, моя потрясающая Алиса».

И был день, и день был прекрасен. После обеда над лагерем зарядил дождь, он лил до самой ночи – но такого праздничного и радостно журчащего дождя Алиса и Андрей не могли вспомнить за всю жизнь. Лес вдали стал из зелёного изумрудным, бежевые обои в комнатах и аудиториях казались жёлтыми и розовыми, борщ в тарелке имел вкус деликатеса, который подают на стол королям. А утро обещало быть ещё изумительнее.

Утром Андрей проснулся ещё до рассвета, чувствуя лёгкость во всём теле и желание совершить подвиг – он мог бы с лёгкостью пробежать десять километров и не устать. Больше часа он ходил взад – вперёд по комнате и не находил себе места, раздосадованно глядя на минутную стрелку, которая так медленно ползла в часах. В семь часов и одну минуту он самым первым выбежал из дома бойскаутов – так что удивлённый комендант даже поднял брови – и ринулся к скверу. Андрей почти обезумел от любви и желания, он был возбуждён – и по нему было видно, что он почти обезумел и возбуждён. Он хотел обладать Алисой, хотел её целовать, ощущать её тепло и дыхание, слышать её стоны и глядеть в молящие глаза. Он так страстно и отчаянно хотел Алису, что не мог и не хотел думать, что она в то же время может чувствовать нечто другое. Она должна, она обязана была ответить ему взаимностью, растаять в его объятиях, покориться и подчиниться.

Алиса пришла в скверик в четверть восьмого с застенчивой улыбкой, и Андрей тут же набросился на неё с объятиями, чуть ли не рыча и плача. Она даже испугалась такого напора.

– Что с тобой? Ты горячий. У тебя жар?

– Не знаю. Мне жарко, потому что я всё время думал о тебе. Я ужасно соскучился по тебе, Алиса.

– Но… ты плачешь? – она провела указательным пальцем по его мокрой щеке.

– Может быть.

Андрей снова начал обнимать и целовать Алису, и она снова, как накануне, почувствовала его руки на груди и ниже пояса. Это совсем не понравилось Алисе, и она начала вырываться. Андрей не пускал её, и тогда она пошла на крайний приём – сильно, как показывали на уроках самообороны для девочек, надавила ему пальцами в область печени.