Вова, кстати, и впрямь задремал, но ненадолго – встрепенулся, как только мы выехали из зоны покрытия сети. Прямо мистика какая-то! Задницей почуял, что ли? Хотя, скорее всего, чувство опасности сработало. Уж оно-то у моего многоопытного напарника, прошедшего горнило боевых действий, а потом ещё и тянувшего «конвойную» лямку, развито не в пример моему. Плюс, надо отдать Вове должное, перестал нудеть под руку и рот открывал исключительно для того, чтобы подсказать самый удобный путь. В итоге я начал уважать напарника ещё сильнее – у него, по ходу, не только на опасность чуйка, но и на ровную дорогу. «Конвойщиков» бывших не бывает, фиг ли!..

– Так, вроде наш холмик, – всмотрелся я в довольно крупную возвышенность, предварительно сбросив скорость до минимума. – Вов, как лучше: слева? Справа?

– Отметка, я так понимаю, с обратной стороны? – вздохнул тот.

– Угу…

– Ну-ка, тормозни! – Дождавшись, когда трак окончательно остановится, Вова приоткрыл пассажирскую дверцу и высунулся из кабины, выпрямившись на порожке. – Ну-ка, ну-ка…

– Ты чего там высматриваешь? – поинтересовался я. – Кошаков, что ли?

– Проф, увянь.

– Вов, давай быстрей! Нам ещё обратно тащиться!

– Грифов не вижу, – сообщил мне напарник, вернувшись на своё место и захлопнув дверцу.

– И что?

– Значит, падали поблизости нет.

– И что? Это плохо?

– Это никак, – буркнул Вова. – Грифов нет, падали нет, кошаки могут поблизости крутиться. Но проблема не в них.

– А в ком же тогда?

– Сейчас увидишь, – посулился напарник. – Трогай потихоньку. И рули вон по той тропке – видишь, слева?

– Окей, – крутнул я руль.

Ну а чего? Вова у нас опытный саванный бродяга, Вове видней.

– И не гони.

– Да, босс.

Странно, конечно, напарника в таком напряжении видеть, но игнорировать данный факт не следует. Так что ничего удивительного, что и у меня на душе стало тревожно. Я бы даже сказал, муторно. Знаете, как бывает? Посреди бела дня, где-нибудь в деревенском дворе. Солнышко светит, насекомые стрекочут, птички щебечут… а в целом мертвенная тишина: ни души вокруг, даже псина нигде не гавкнет. И наваливается дикий гнетущий страх…

– Тормози!

– М-мать! – Я от неожиданности слишком резко надавил на педаль и чуть не въехал в руль носом. – Вов! Хорош пугать!

– Ага, таки обделался! – оскалился тот в ответ, хотя сам-то наверняка думал, что глумливо ухмыльнулся. – Не ссы, Проф, всё путем! Пока.

– Да чего ты?.. – Тут взгляд мой упал на распростёртую перед капотом здоровенную проплешину, и я невольно выдохнул: – О-хре-неть!.. Это то, о чём я думаю?

– Угу, – угрюмо кивнул Вова. – А вон там – вон, глянь, прямо по курсу! – по ходу, наш клад.

– Да чтоб тебя!

– Ну и кто там говорил, что засветло обернёмся? А, Профессор? Теперь чё скажешь?..

–//-

Окрестности Мэйнпорта, 09.08.23 г. ООК, вторая половина дня

– Не может быть, чтобы вот это вот всё – слизняки, – в сердцах помотал я головой. – Они тут со всей округи собрались, что ли? Как минное поле, м-мать!

– Да не, их тут десятка три всего, – куда более спокойно констатировал Вова. – Ну, может, чуть больше. Хотя насчёт минного поля ты, Проф, прав, как никогда!

Н-да, с этим моим утверждением и впрямь не поспоришь. Проплешина, на границе которой мы остановились, тянулась метров на сто вдоль подножия холма, и вдвое дальше по склону. И всё это пространство было утыкано разнокалиберными угловатыми каменюками, в которых опытный взгляд безошибочно распознавал каменных слизней в состоянии покоя. Именно покоя, я не ошибся в определении. Правда, в оном состоянии пребывали далеко не все особи, часть уже крепко «заснула» – те, что еле виднелись из земли. Это у слизняков рефлекс: спишь – закопайся поглубже. Таких запросто можно спутать со скалой. И, что характерно, спящему слизняку всё по барабану – по нему в буквальном смысле слова можно не то, что ходить, а на траке кататься, даже на грузовом. Зато те, что красовались на поверхности, «очнуться» могли от любого чиха. Например, от вибраций, передающихся от ходовой части. Или даже от шагов, если достаточно громко топать. Или от прикосновения. Или не «очнуться», тут уж как повезёт. Впрочем, если приглядеться, концентрация слизняков на проплешине неравномерная – у подножия гуще, вверх по склону сильно меньше. А на макушке холма и вовсе пусто. В общем, весёлого мало.