– Что для этого нужно?
– Думаю, задействовать Шойгу. Можем «навестить» его прямо сейчас.
– Действуйте, я с вами.
У Шойгу
Свиридов и Владимир Владимирович материализовались в комнате отдыха Министра обороны на Фрунзенской набережной.
– Сережа, я звонил тебе. Вот тут произошел аварийный взрыв боеголовки. Ракета стартует вот отсюда …
На столе лежала карта северной Америки, и Свиридов показал две точки.
– Вот так примерно пойдет траектория ракеты. Где, на каком участке наши системы смогут ее уничтожить?
– Запуск засечет наша вот эта наша стация … Сигнал пойдет на главный пункт ПВО. Сбивать такую ракету сможем вот на этом участке траектории.
– Насколько это надежно? По времени полета ракеты?
– Резерв времени невелик … но мы успеем. Объявить тревогу?
– Как вы считаете, Владимир Владимирович, нужно ли? Пусть система работает в реальной ситуации, а я смогу подстраховать … Я эту ракету смогу уничтожить до подлета к нашей территории.
– А точка нацеливания ракеты известна?
– Ленинград.
Реализация
– Анатолий Иванович, доставьте меня обратно в Кремль. Будьте добры. Сергей Кожугетович, держите меня в курсе …
Президент появился в кабинете ровно через пять минут и продолжил заседание.
Шойгу не оповещая свои службы, но тем не менее отслеживал именно это направление и увидел сигнал службы ПВО один из первых.
Свиридов стоял позади Министра, внимательно наблюдая за срабатыванием звеньев системы.
На мониторе-демонстраторе – по программе и точкам замера – вырисовывалась траектория полета ракеты. Свиридов был знаком с программой, по которой создавалась линия траектории, поскольку в создании этой программы принимал участие Владик Медяков …
Высветилась точка пуска противоракеты, пошел отсчет – две колонки цифр, время полета чужой ракеты и время – расчетное – момента от пуска противоракеты.
– Я отлучусь! – и Свиридов исчез.
Приемом, который ему подсказали его неизвестные контактеры, он поднялся на большую высоту и «увидел» ракету, вернее инверсионный след от нее, и помчался на сближение с ней.
Он совершенно не напрягался, изменяя свое положение в пространстве и скорость перемещения – этому его тоже научили неизвестные контактеры.
Кроме инверсионно следа он видел слои раскаленного воздуха, чему подивился – одно дело нагретая оболочка ракеты, а другое – волны воздушного следа с иными показателями коэффициента преломления, но у него пока не было времени для осмысления этого феномена.
Чужая ракеты по заданной программе первоначально летела по пассивной траектории, а затем направилась вниз к заложенной программой цели. Свиридов напрягся и «увидел» координаты цели, заложенные в головке ракеты – он только собрался перевести координаты в сетку карты, как увидел старт противоракеты и переместился, чтобы видеть обе траектории сбоку.
На стойке перед ним в «коконе» бесшумно работала видеокамера, сообщая об этом помигивающим зеленым глазком, под стойкой привычно пристроился барабанный гранатомет – немецкий, с заряженным барабаном и с еще одним снаряженным запасным барабаном.
Свиридов зафиксировал взлет противоракет из сердца Европы, стайкой направившихся на перехват нашей противоракеты, и переместился поближе к ним.
Вот у этих ракет завершился активный участок и погасли выбросы реактивных двигателей,
«Ну, что же, пора!» – подумал Свиридов.
Он мгновенно приблизился на расстояние «активного удара» и мысленно приказал «цель групповая военная, аннигилировать!». Это так бы звучал приказ на человеческом языке в переводе с мысленного, которым он пользовался.
На месте ракет вспухли серые туманные клубки, превратившиеся в уходящие вверх нити.