За мамой на фронте много мужиков пыталось ухаживать. А как же – молоденькая, стройная. И очень острая на язык, это их заводило. Но у нее были принципы: без штампа не давать. Вообще, она была жестким человеком, это я потом на своей шкуре поняла. Я тоже жесткий. Тогда командир полка имел право зарегистрировать брак, если уж очень приспичит. А у мужиков была своя правда: «Война, может, меня завтра убьют, а ты…» Один парень ей даже подарок сделал, вроде как невесте, притащил огромный кусок парашютного шелка. Сшей, говорит, себе платье, чтобы у тебя все было по-настоящему, и пойдем к полковнику. А как? Тот самый случай, когда и хочется, и колется. Шить-то она сама не умела, а просить не хотела. Хотя, может, это была только отговорка.

Уже на гражданке вышла замуж. Так муж после первой брачной ночи чуть с ума не сошел. Слыханное ли дело: фронтовичка – девственница!

Вот и сейчас я жду внуков, а ими даже и не пахнет. Такая кровь!

Я родилась достаточно складненькой. Но теперь, глядя на маму, знаю, какой буду в 50. Ничего страшного, только немного располнею.

Лет в 14 я поняла, что я немножко особенная, и это очень нравится некоторым мужчинам. И дело тут не в фигуре, хотя черт его знает, но уже много позже, когда мне было далеко за 18, мужчины с удовольствием раздевали меня глазами. Я хотела быть художником, и когда Володя предложил ему позировать, согласилась не раздумывая. Он был очень умным. А может быть, и талантливым. Но ум – главное. Я даже не сомневалась, когда он сказал мне раздеться. Я стояла голая перед ним, и мне не было стыдно. Он рассматривал меня, и это было приятно. Лицо у меня не кукольное, на обложку не просится. Но все пропорции, как говорит Володя, очень гармоничные. Он запретил мне брить подмышки и лобок. Ставил меня на стол и показывал своим друзьям. Они пили пиво и рисовали. Я тоже рисовала, когда они уходили, но Володя запрещал мне одеваться. Он смотрел, как я рисую, корчу рожи, и при этом возбуждался. Но он не мешал мне рисовать. Иногда только очень осторожно трогал соски. Я предлагала ему пососать, но он почти всегда отказывался.

Конец ознакомительного фрагмента.