По мнению Кларксона, доктрина корпоративной вины является предпочтительной при решении вопроса о возможности привлечения корпоративного образования к уголовной ответственности. Основная идея доктрины заключается в том, что она не игнорирует механизм организационных процессов, структуру, цели, культуру и иерархию, способствующих формированию корпоративного духа, который разрешает или даже поощряет совершение преступления. Соответственно, компании должны восприниматься как агенты – носители виновности, действующие через своих сотрудников и работников, вина которых и выражается в корпоративной политике и практике.[71]

Доктрина корпоративной вины используется австралийским законодателем при конструировании норм, регламентирующих особенности субъективной стороны преступлений, совершаемых корпорациями. В соответствии с УК Австралии если умысел, преступное знание или неосторожность являются элементом вины применительно к физическому элементу (объективной стороне. – Е. А.) преступления, то такой элемент вины должен быть приписан корпорации, которая явно, молчаливо или косвенно разрешила или уполномочила на совершение этого преступления (§ 1 ст. 12.3). К способам, с помощью которых наличие подобного разрешения или уполномочивания может быть установлено, относятся:

(a) доказательство того, что совет директоров корпорации (орган, осуществляющий исполнительные полномочия корпорации) умышленно, сознательно или по неосторожности совершил соответствующее деяние либо явно, молчаливо или косвенно разрешил или уполномочил на совершение этого преступления; или

(b) доказательство того, что агент, занимающий руководящий пост в корпорации, умышленно, сознательно или по неосторожности участвовал в соответствующем деянии либо явно, молчаливо или косвенно разрешил или уполномочил на совершение этого преступления; или

(c) доказательство того, что в корпорации существовала такая корпоративная культура (солидарность), в условиях которой она направляла, поощряла, допускала или руководила поведением в виде несоблюдения соответствующего предписания; или

(d) доказательство того, что корпорация не смогла создать и поддерживать такую корпоративную культуру, которая бы способствовала соблюдению соответствующего предписания (§ 2 ст. 12.3).

О преступной корпоративной культуре свидетельствуют следующие факторы: (а) наличие уполномочивания на совершение того же самого или подобного преступления от имени руководителя корпорации (т. е. служащего, агента или чиновника корпорации, имеющего обязанности такого характера, что его или ее поведение может обоснованно рассматриваться как олицетворение политики всей корпорации); и (b) осознание служащим, агентом или чиновником корпорации, который совершил данное преступление, разумных оснований или его разумное ожидание того, что руководитель корпорации уполномочит или разрешит совершение данного преступления (§ 4 ст. 12.3).

Способ установления небрежности в поведении корпорации является тем же самым, что и для физических лиц. А именно, лицо проявляет небрежность относительно физического элемента преступления, если его или ее поведение включает: (а) такое существенное отклонение от стандарта осторожности, которого придерживался бы разумный человек в данных обстоятельствах; и (b) высокий риск того, что данный физический элемент преступления существует или будет существовать, в результате чего такое поведение заслуживает уголовного наказания как преступление (ст. 5.5).

Если же небрежность является элементом вины применительно к физическому элементу преступления и ни один служащий, агент или чиновник данной корпорации не имеет такого элемента вины, то такой элемент вины может существовать на стороне данной корпорации, если небрежным является поведение корпорации, рассматриваемой как единое целое, т. е. путем соединения поведения любого числа ее служащих, агентов или чиновников (§ 2 ст. 12.4).