В общем-то, Конан мог уже давно достать Аринтуса – по счастливой случайности, он точно знал, где спрятался должник. Но в тот момент ему подвернулось неплохое дело по вскрытию одного хранилища там же в Шадизаре, а после этого дела ему пришлось срочно уехать из воровского города, и Конан оставил менялу на потом. Вполне могло случиться затяжное безденежье, и тогда должок от Аринтуса очень пригодится. Однако годы шли, и Конан уже почти забыл про те деньги. Но судьба сама напомнила про них. Как только на их пути нарисовался Шемиран, он вспомнил, что именно тут прячется его должник. Теперь не было никакого резона оставлять денежки жадному ростовщику. Кроме того, то, что он мог ссудить нужную сумму Инсаэль, тоже заставляло искать встречи с Аринтусом.

– Теперь может ты расскажешь, что это было? – Конан оторвал зубами мясо от кости и заработал челюстями, словно хищник рвущий добычу.

– Ты про что? – равнодушно спросила Инсаэль. Она тоже грызла мясо, правда, отрезая его от тушки небольшим острым ножом.

Варвар проглотил мясо, оттер рукой жирные губы и переспросил:

– Вот про это – почему вдруг Аринтус начал червяком перед тобой извиваться, чуть ноги тебе не целовал?

Жрица лишь равнодушно пожала плечами, и продолжала молча есть. Конкин тоже грыз свой кусок, и молчал. Хотя ему тоже очень интересно, почему этот босой богач, вдруг грохнулся перед Инсаэль на колени, и все время пытался поцеловать её ноги. Хотя в разговоре перед этим Санька чувствовал, что опасается он только варвара. И еще – он заметил, что упал перед девушкой он не сразу, а только когда разглядел её серьги. Перед тем, как началось представление, Конкин как раз перехватил его удивленно-испуганный взгляд.

Серьги, действительно, несли в себе, что-то мрачное. Кажется, что то них исходила постоянная угроза. В первый раз, когда Санька их увидел, он почувствовал это особенно ярко. Потом, во время путешествия, пригляделся к ним и, наверное, привык. Потому что больше такого страха, как в начале, уже не испытывал. Конан же, похоже, и вовсе не заметил энергию, исходящую от черно-серых фигурок змея. Или сделал вид, что не заметил.

– Ты знаешь, что мы приближаемся к очень опасному месту? – спросила Инсаэль. Похоже, она не хотела говорить о произошедшем в Шемиране и пыталась перевести разговор.

– Ты про Ларшу?

Жрица бросила на него короткий острый взгляд и кивнула.

– Я не собираюсь заходить в Мертвый Город, мы проедем в стороне от него.

– И надеюсь, это будет днем?

– Да, ночевать возле проклятого города я не собираюсь.

Ответ, похоже, успокоил жрицу и она замолчала. Но этот разговор совершенно не успокоил Конкина, наоборот, у него сразу возникла куча вопросов.

– Эй, эй, ну-ка скажите мне, что это за Мертвый Город? И почему мимо него надо проезжать днем?

Инсаэль никак не среагировала на вопрос Саньки, а Конан удивленно посмотрел на него.

– Ты что, Конкин? Мы же говорили с тобой про Ларшу. Ты про нее все знаешь.

Теперь на Конкина удивленно смотрела и жрица. Он прикусил язык. Ни хрена себе – он все знает! Да ничего он не…. И вдруг Санька понял, что, действительно, знает про этот город. Откуда-то из глубин памяти вынырнуло множество историй, и он вспомнил, что специально собирал эти истории, потому что…, потому что…, потому…. «Черт, ведь он охотник за древними сокровищами!» Его словно ударило током. Еще один пласт его местного сознания внезапно открылся Конкину.

Вот почему он собирал любые слухи, любые, самые фантастические истории о похороненных и забытых сокровищах. И заброшенные города – это один из самых распространенных вариантов, где можно найти золото и камни. А кроме этого и кое-какие вещи, которые иногда стоят дороже и золота, и драгоценных камней. Картины прошлого, того, которое Санька на самом деле не переживал, рваными кусками вставали перед ним. Он замолчал и невидяще уставился в одну точку. Казалось еще чуть-чуть, и он вспомнит все. Все о жизни его здешней личности. Но, как он не старался подстегнуть память, полностью её оживить не удалось. Однако про Мертвый Город он кое-что вспомнил. И впервые в его памяти начал оживать вечер встречи с Конаном. Проблески.