Конан угрюмо усмехнулся – он не любил красивых слов.
Неприметной тропкой Айана вела киммерийца в самую глубь рощи. Несколько раз им пришлось перебираться через ручьи, по дороге встретился и один небольшой проточный пруд… И чем дальше шли они, тем больше им попадалось свайолей. Наконец исчезла вся прочая растительность – остались лишь эти удивительные существа, облаченные в серебристые плащи своей длинной листвы. И каждый раз, когда Конан и Айана проходили мимо, из облачных крон появлялись странные, нечеловечески вытянутые бледно-сиреневые лица, провожавшие киммерийца долгими внимательными взорами. Северянин не боялся ни духов, ни зверей, ни людей, но от этих взглядов ему почему-то становилось не по себе.
– Так все-таки, с кем мне придется драться? – вновь обратился Конан к дриаде. Он уже забыл, что лишь несколько минут назад кипел от гнева, считая себя обманутым, и намеревался отсидеться где-нибудь в стороне, ни во что не вмешиваясь. – Теперь-то ты, надеюсь, можешь сказать мне это? И потом – почему я один? Даже если я и лучший боец во всей Заморе, нужно было набрать самое меньшее еще сотни четыре-пять. Почему было не открыться мне сразу? Я нашел бы верных людей…
– Уложениями Высоких Богов, – торжественно и печально произнесла Айана, – Богов, перед силой которых трепещут и Митра, и Сет, для защиты моей родины я могу выставить только одного бойца.
– Что за глупости? – вытаращил глаза киммериец.
– Это не глупости, к великому моему сожалению. Ибо Высокие Боги, обитающие где-то там, в звездных пределах, разгневались на свайолей, вызнавших многие тайны и секреты небожителей. И потому приговор их был таков: свайоли в конечном итоге обращали добытое ими знание на благо смертным – так пусть же смертные и защищают их. И если деяния свайолей пошли на благо людскому роду, то и один боец этой расы сможет уберечь их от возможных напастей…
– Довольно-таки подлое дело, – перебил дриаду Конан.
– Не гневи Бога! – Айана испуганно зажала ему рот ладошкой. – Если чаша их ярости будет опрокинута на нас… то спасения ты не найдешь даже у Крома. Одним словом, решение Богов было изречено – и мне не оставалось ничего иного, кроме как повиноваться ему… Год назад моя сестра Аарта пыталась спасти свою рощу…
Конан насторожился.
– И она наняла воина, смертного воина, из твоего города… кажется, его звали Гатадес… или Гарадес… однако они не устояли. Предпоследняя Роща свайолей была стерта с лица земли кровожадными слугами Сета, да падет проклятье Небес на этого отвратительного змея! И вот, ровно год спустя, настала моя очередь.
– А что стало с этим человеком, которого наняла твоя сестра? – глухо спросил Конан.
– Он был пленен… и подвергнут ужасным пыткам для вознесения Сета, потом душа смелого воина была вырвана из еще живого тела и обращена в кошмарного демона… Исторгавшиеся из его уст крики до сих пор звучат в моих ушах… – Айана остановилась и закрыла лицо ладонями, борясь с подступающими слезами.
– Что ж, он умер, как должно воину, – после некоторого молчания произнес Конан. – Ради того, чтобы тебя оплакала столь прекрасная женщина, может, и не жаль будет расстаться с жизнью!
– Что ты говоришь… – ужаснулась Айана.
– Не разражаться же мне рыданиями, – огрызнулся киммериец. – Поневоле приходится отыскивать приятное даже в таком случае…
Они умолкли, погруженные каждый в свои мысли. Нельзя сказать, что настроение киммерийца хотя бы отдаленно напоминало то, с каким он принимал полную пригоршню золота в таверне Абулетеса…
– Ну хорошо, – нарушил наконец тишину Конан. – Но ты, женщина, во-первых, слишком много думаешь о неизбежности конца, а во-вторых, сама же его и приближаешь – своим молчанием. Если ты хочешь, чтобы я и вправду вступил в бой за тебя, – хотя, видит Кром, ума не приложу, какая мне от этого будет выгода! – ты должна рассказать мне все, что тебе известно о слугах Сета. Я уже в третий раз повторяю тебе одно и то же, и, клянусь пламенем Митры, мое терпение вот-вот иссякнет! Давай, начинай, я слушаю – выкладывай все, даже самые мелкие детали. Кто они такие, сколько их, во плоти ли они или призраки, чем и как сражаются – все, все, что помнишь!