– Придется достать мое секретное оружие, брат не рассказывал?

Оказалось, что рассказывал, потому что тот явно отвлекся и клыки из шеи вышли. (Спасибо Криэ, если выживу – расцелую). Он насторожился:

– Что у вас там? – он смотрел на меня в упор, пытаясь понять, где я держу оружие.

– Сказала же: секретное оружие.

– Отдайте сюда, немедленно! – он отпустил мне волосы и протянул освободившуюся руку к моему карману. Я так быстро, наверно, никогда не действовала: вытащив шерсть, молниеносно прижала ему к лицу. Все как учили в Лекарской лавке: «зарыться носом». Давила со всей злостью из последних сил. Наверно я бы и без шерсти ему кислород перекрыла, но для надежности минут пять держала, даже, когда он стал оседать на землю. Осела вместе с ним, потому что ноги не держали. О том, что он не дышит, я поняла только отлежавшись на нем минутки три. Так уж вышло, что я на него прилегла от усталости, на землю не стала, чтобы в луже не пачкаться. Пощупала себе шею, вроде рана не глубокая, до артерии не прокусил, иначе кровь бы импульсами хлестала и очень быстро. Я даже не замечала, что я вся промокла и промерзла в мокрой одежде. У меня тряслись и руки и ноги и я не могла встать. Полежав на Вирмы еще сколько-то минут, я поняла, что рассиживаться – только хуже. На открытую кровь сейчас подтянутся еще желающие полакать, а кусок шерсти только один. Удивительно, никто из прохожих даже не обернулся помочь или хоть как-то полюбопытствовать, что случилось. Все спешили по делам, как бы не причем.

Мне удалось встать. Все-таки хорошо, что чуть-чуть отдохнула и пирожное съела, как чувствовала, что подкрепиться надо.

Так, Вирмы мне надо приволочь как-то. Ясно что физически не допру, попробую воздухом, все-таки Криэ меня натренировал. Если одного Вирмы могла поднять, то и другого смогу.

Поднять получилось с третьей попытки. Если бы он был жив, наверное бы после третьего падения позвоночником о булыжную мостовую помер бы. Но я не виновата, подцепить тяжело оказалось из лежачего положения, мы с Криэ это не проходили. Я не понимала, как я нахожу дорогу в этих незнакомых кварталах вдали от главной улицы. Обратно приплелась удивительно быстро, хотя от границы круга до Академии не близкий путь. Наверно уже время после обеда, потому что людей заметно меньше и начало темнеть. Похоже я вообще все пары сегодня прогуляла.

В ворота Академии я постучала головой летящего впереди меня Вирмы, потому что иначе было никак, я еле двигала ноги. Услышав, что охрана засуетилась и поднялись какие-то крики и вопли, я грохнулась на колени и далее на бок на землю, под ледяные струи дождя.

Она опять посмела мне отказать.

Причем сначала сбежала, пока я решал вопросы по новым захоронением, а потом, когда я пришел за ней – опять отказала. Как такое вообще может быть? Я уже сделал все, о чем может мечтать женщина: был вежлив не смотря на ее выходки, не принуждал ее ни к чему, пока она не поправится, даже проглотил ее колкости, признался, что она мне не безразлична! «Но все равно – нет».

Когда я вернулся от Дэона и увидел, что пигалица удрала, я сразу понял, что поправилась. Шёл за ней думая, как наконец сегодня уже смогу ее всю ночь в объятьях держать, даже забыл, что у нее в комнате еще Принцесса находится. «Но все равно – нет». Будь она проклята! Почему? Я сыт по горло ее выкрутасами! Пусть Пэриту устраивает развлечения, а я сегодня же пойду к нормальной женщине, которая будет рада моему вниманию, а главное – ценит его.

Из Академии я вышел примерно в одиннадцать вечера и пошел к Сотэ. Она может и удивилась, что не предупредил, но явно была рада, что я зашел.