Иван Ильич стоял на остановке, кутаясь в видавший виды плащ. Холодный ветер, пропитанный сыростью, пробирал до костей, заставляя ежиться. Осень в этом году выдалась на редкость промозглой, словно природа решила взять реванш за жаркое лето. «Как и вся моя жизнь, – невесело подумал Иван Ильич, – холодная, промозглая осень».

Автобус все не появлялся, и Иван Ильич нервно переминался с ноги на ногу. «Вечно эти автобусы опаздывают, – раздраженно подумал он, – как будто у меня других дел нет, кроме как ждать их здесь, на этом проклятом ветру».

Он уже собирался было махнуть рукой на транспорт и отправиться пешком, как вдали показался долгожданный автобус. Старый, громыхающий ЛиАЗ с трудом затормозил напротив остановки, обдав Ивана Ильича клубами выхлопных газов.

В салоне, как всегда в час пик, было битком набито народу. Иван Ильич, с трудом протиснувшись внутрь, ухватился за поручень и принялся разглядывать пассажиров. Рядом с ним, уткнувшись носом в смартфон, стоял подросток в наушниках. Чуть дальше, о чем-то оживленно беседуя, ехали две женщины средних лет. «И куда они все так спешат? – с тоской подумал Иван Ильич. – У каждого свои заботы, свои проблемы… А у меня что? Пустота…»

Он доехал до своей остановки, расплатился, вышел из автобуса и медленно побрел по улице. Сердце сжимала знакомая, тупая боль – смесь обиды, разочарования и щемящего чувства одиночества.

Иван Ильич остановился, чтобы перевести дух, и поднял глаза на небо. Серое, затянутое облаками, оно словно отражало его собственное настроение. «Прости, Гагарин, – прошептал он, сам не зная зачем. – Кажется, я не оправдал твоих надежд».

Он шел по аллее парка, вдоль которой были расставлены скамейки. На скамейках, несмотря на холод, сидели парочки, старушки кормили голубей, детишки гоняли по дорожкам на самокатах. «Вот и вся радость – голуби да самокаты, – с горечью подумал Иван Ильич. – А ведь когда-то и мы мечтали о звездах…»

Он дошел до конца аллеи и вышел на площадь, где возвышался памятник Юрию Гагарину. Гранитный космонавт сидел на постаменте, задумчиво глядя вдаль. В левой руке он держал планшет с картами звездных путей, а у ног его расстилался символический шлейф – инверсионный след космического корабля.

Иван Ильич подошел ближе и прикоснулся рукой к холодному постаменту. «Помнишь меня, Юрка? – прошептал он, словно обращаясь к старому другу. – Это же я, Ванька-литейщик, помогал тебя здесь ставить. Помнишь, какие мы тогда были молодые, какие планы строили? Говорили, что весь мир будем запускать в космос, как тебя…»

Он тяжело вздохнул. Тогда, полвека назад, весь город жил стройкой авиационного завода и мечтами о космосе. Иван Ильич, молодой тогда парень, только что приехавший в Комсомольск-на-Амуре по комсомольской путевке, был полон энтузиазма и веры в светлое будущее. Он гордился тем, что работает на заводе, который носит имя Гагарина, гордился тем, что причастен к созданию этого памятника. Казалось, что жизнь только начинается и впереди еще столько всего интересного, важного, нужного…