– Да, это я. У меня очень важная информация. Все по телефону сказать не могу, но намекну. У вас тут скоро в больших количествах появятся люди с красными лентами на штанах.

– Откуда ты… Как?!

– Взял говоруна, он прибыл с той стороны речки, которая из трех букв. Очень много знает. Очень. То, от чего вы меня предостерегали, случилось, минус тридцать три забияки. Узнал, что именно на них и стояла задача встретить людей с красными полосками на штанах с хлебом и солью.

– Сколько их? – с заметной хрипотцой и напряженный голосом спросил капитан. Рогозов сразу схватывал суть и понимал, что я не вру.

– К встрече гостей подготовились двести хозяев. Минус тридцать три, как я уже говорил. Основная масса ждет в одном месте, мелочь в разных других. Пока информация на сторону не ушла.

– Ты в Березовичах?

– Да, причем под охраной. Пришлось снимать армейский пост и переподчинять их себе. Тут со мной их командир. Требуется подтверждение.

– Передай ему трубку.

Я передал трубку с интересом слушавшему меня лейтенанту, шепнув, кто на той конце провода, и отошел в сторону, пока Рогозов накручивал армейца.

– Есть!.. Понял, товарищ капитан госбезопасности!.. Выполню!.. Есть!..

Наконец лейтенант положил трубку на место и, вытерев мокрое и красное лицо – во Рогозов молодец! – вздохнул и протянул руку:

– Лейтенант Семечкин, командир взвода семнадцатого батальона сто двадцать первого стрелкового полка.

– Дивизия Кириленко?

– Да, его, – глянул на меня удивленно лейтенант. – Вы его знаете?

– Можно на ты… Было дело один раз, ничего так мужик, крепкий. Увидишь, передай привет от пацана-танкиста, он поймет.

– Ну, где он, а где я.

– Это да. Ладно, пошли, нам требуется ожидать появления моего начальства. Подозреваю, оно уже мчится сюда на всех парах.

Мы вышли из здания сельсовета и, подойдя к повозке, остановились.

– Здесь подождем? – спросил лейтенант.

Его подчиненные сразу уловили изменения в поведении командира и насторожились.

– Да, если наши въедут в село, сразу увидят.

– Хорошо.

Лейтенант был исполнительным служакой, трех бойцов с сержантом во главе он оставил со мной – охранять согласно приказу, а с остальными организовал пост буквально в ста метрах дальше по дороге и начал проверять все военные машины согласно приказу своего командира. То есть пытался усидеть на двух табуретках.

То, что капитан Рогозов принял мои к слова к сведению и оперативно среагировал на них, я понял спустя полтора часа, когда на улицах села появились пять грузовиков, набитых бойцами в фуражках с васильковыми околышами. Впереди ехала черная «эмка», та самая, «черный воронок».

Когда машины остановились, принеся пыль – пришлось отвернуться, чтобы не попало в глаза, и прикрыть рукой Шмеля, – я заметил, что от своей машины к нам быстрым шагом двигается лейтенант Семечкин.

Дверцы «эмки» разом распахнулись, и на улице села появились четыре сотрудника конторы, где я не то чтобы работаю, но сотрудничаю. Там были Рогозов, Немцов, знакомый младший лейтенант – тот самый, с которым я встретился в свой первый визит – и незнакомый лейтенант.

Отмахнувшись от Семечкина и переадресовав его тому саму незнакомому лейтенанту, ко мне подошли Рогозов и Немцов.

– Где он?

– В телеге. Вроде живой, я его минут пятнадцать назад поил. В туалет еще просился.

– Не водил?

– Он до этого с перепуга сходил, один раз не пид… Кхм, – смущенно умолк я, но быстро отбросил это чувство и закончил: – Один раз сходил, и второй сходит. Все равно я повозку мыть собирался.

– Васильев, прими клиента, – обернувшись, скомандовал Немцов тому самому младшему лейтенанту.

– Давай отойдем, и там доложишься, – велел Рогозов, кивнув в сторону тенистого дерева, где была скамейка.