Алла некоторое время даже несколько раз всхлипнула, потом затихла, зарывшись мне в рубашку, а потом стала дышать глубоко и чаще, чем до этого. Я отклонил ее голову и мне показалось, что ее глаза уже без очков полны какого-то тумана, взгляд рассредоточен, что-то в выражении не соответствовало ни грусти, ни горю. Придвинул ее лицо к себе и поцеловал в губы. Дама не отпрянула, не воспротивилась, словно изначально ждала от меня этого действия. Обнимая ее одной рукой за шею и целуя, я взялся за ее грудь другой рукой. Опять не воспротивилась и не отпрянула…

Я не стал оттягивать процесс, завалил ее спиной на диван и стал шарить под юбкой. ТРУСОВ НЕ БЫЛО!!! Значит и с этой стороны дама уже всё решила для себя и на кухне подготовилась. Я сразу же стал скидывать с себя одежду, а она тоже помогала, одновременно снимая и с себя тоже.

Широко разведенные полненькие ноги мне (и моему члену тоже) навстречу смотрелись въездом в туннель высоко в горах. Въехав в этот доброжелательный тоннель, я задрал ее почти прозрачную блузку, расстегнул переднюю застежку на лифчике и начал обеими ладонями исследовать и мять ее объемные груди.

Алла явно распалилась и без моей предварительной подготовки. Влагалище сочилось подобно лесному роднику, перехлестывая через край собственной чаши на выходе. Сдавливало мне член, как доильный аппарат волнами и с оттяжкой. Соски были тверды как фасолины. Дыхание глубокое, хриплое, часто прерывистое и дрожащее, частое.

– Еще! Глубже! Чаще! Сильнее! – она тараторила почти непрерывно, подмахивая мне тазом навстречу.

И ЗАРЕВЕЛА в голос.

– – – – – – – – – – – – – -

Я лежал на ней после этого прошедшего взрыва секса и эмоций, потом встал и допил холодный уже чай из чашки.

– Ты и с сыном?.. – начал я свой вопрос, но она меня перебила.

– На фото не сын. Это был соседский сын. Его мать померла несколько месяцев назад, а альбом случайно остался у меня. Я и решила его отдать ему после освобождения.

– Так ты с ним была в постели?

– Была, – она грустно потупилась. – Нам было хорошо, а его мать была против. Я ведь старше него практически в два раза. Вот она и… И ты на него на самом деле очень похож. И с постели тоже. И во мне тоже. И…

Я вернулся на диван и сел рядом. Закрыл ей рот поцелуем и оторвался только чтобы спросить.

– У тебя кровать в спальне широкая?

– Да, а что?

– Пошли туда, а то на этом чертовом диване тесно и неудобно, – сказал я, и мы пошли в спальню…

Я позвонил в дверь соседки Таисии и, когда вошел, то забыл зачем пришел. За столом на кухне сидела какая-то кикимора, а не соседка.

Мадам была похожа на свалявшуюся швабру над помятым лицом.

Не, ну, я всё понимаю, когда с утра так тяжело вставать и нет сил проснуться и хотя бы расчесаться. Но не так же!

– Заходи, Гусар. Что хотел? – она со страдальческим лицом смотрела на меня и поддерживала голову руками.

– У Вас входная дверь не заперта. Что-то случилось?

– Знаешь анекдот со словами «лучше бы я умер вчера»?

– Так ты похмелялась вчера?

– Нет, – ее рука «поскользнулась», и тетя Тася чуть не упала лицом на стол. – Мы только разминались с подружками. Ну, напробовались…

– Водка есть? – спросил я и направился к холодильнику.

И точно! На дверце стояла не початая бутылка водки. Холодная, прозрачная, «потеющая» на воздухе на столе.

– Ой, я на нее даже смотреть не могу, – взвыла соседка, которую начали мучить рвотные позывы.

– Ладно, иди раздевайся и ложись в постель.

– Как это раздевайся? Ты с ума сошел? Ты понимаешь, что я в матери тебе гожусь! – она запричитала как девственница после дефлорации без ее согласия.