– Гусар, можешь зайти после занятий ко мне в комитет комсомола? – комсорг курса, она же девушка Галя лет на пять-шесть старше меня, произнесла уже после лекции.

Я кивнул головой и сразу забыл об этом. После занятий у меня были факультативные занятия, профессиональные кружки, разговор с другом… Я вспомнил об обещании Галине только проходя мимо комитета комсомола института уже так поздно вечером, когда по зданию ходило больше охраны и уборщиц, чем студентов.

– Я пришел и теперь совершенно свободен на сегодня, – послал я свой громкий голос от дверей в полутемную комнату. И только тогда увидел в глубокой тени голову комсорга курса.

– Запри дверь, а то нас очень скоро попрут отсюда уборщицы, – раздался ее голос. – И не ори так громко. Чего ты так поздно? Я тебя давно ждала.

– Дык… Занят был, – и я уселся рядом с ней за длинный стол и начал рассказывать ей, как и чем занимался после пар.

– Я же просила тебя сразу после занятий.

– Вот я и пришел, сразу после всех занятий. Или занятия на кружке гистологии совершенно не надо для студентов?

– Так, не переворачивай навыворот. Я и так устала, чтобы слушать твои глаголы и существительные.

– А что хотела, Галя?

– Помочь тебе хотела. А теперь не знаю, надо ли тебе это. Ты Валю на самом деле любишь, или просто поиграться решил, – она встала со стула и прошла мне за спину.

Валя, – это студентка, учившаяся с ней в одной группе. Параллельной с моей группой. Я души не чаял в ней. Душу готов был за нее продать дьяволу, готов был на всевозможные сумасбродства. Словом, мальчишка был влюблен, как мальчишка.

– А ты об этом откуда знаешь? – я попробовал вскочить со стула, но Галя, стоя у меня за спиной, надавила обоими локтями меня в плечи, не дав даже приподняться. Я трепыхнулся снова, но с тем же результатом.

– А об этом весь курс знает. И не только курс, но и факультет. Возможно, и весь институт.

– Откуда? – взревел я.

– Ну, ты, Гусар, яркий, как-то вот так у всех на виду. Сама не понимаю почему. Как-то так сложилось, что четверть или даже треть разговоров даже в комитете комсомола про тебя.

– Никогда бы не подумал.

– А ты и не думаешь. Ты просто живешь сам и даешь жить другим. Ты фонтанируешь энергией, стихами, песнями, хорошими идеями, даришь их всем совершенно бескорыстно. Ты помогаешь нуждающимся в помощи, не считаясь даже порой собственными интересами. Я постоянно каждый день слышу: Гусар сказал, Гусар сделал, пел, подсказал, взял на себя вину, выслушал и посоветовал. Такое впечатление, что ты занял собой мир и внимание как минимум половины института. И младшие, и старшие, и преподаватели, – все тебя знают, упоминают, цитируют слова, утки и анекдоты, поют твои песни… Что в тебе такого, что в коридоре половина девушек не спускает с тебя глаз?

– А при чем тут Валя?

– Так ты постоянно на виду, на глазах! Твои взгляды на нее не только видят, но и понимают, передают, о них рассказывают и судачат. Кто-то на это добро улыбается, кто-то злословит. Но этого не видите и не слышите только вы двое: ты и Валя.

– Да не может быть такого.

– Не может с другим человеком. Но вот с тобой так получилось почему-то. Уж поверь мне, достаточно зрелой и опытной, и не только по этому вопросу.

– И, о чем ты хотела со мной поговорить о Вале?

Галина всё также придавливала меня локтями в плечи и тем не давала мне ни встать ни повернуться к ней лицом.

– Тебе много приходится общаться с Валей? И почему?

– Совсем мало. Она то на факультативах, то на кружке, то еще где-то занята. Я не могу везде тоже присутствовать хотя бы потому, что мне нравятся другие направления факультативов и кружков. Мы просто не пересекаемся в институте. А после окончания дня уже нет ни времени, ни места, куда я мог бы ее позвать, просто поговорить хотя бы… Очень редко удается проводить ее до дома, но и я, и она торопимся заняться подготовкой к завтрашним занятиям.