Без пяти минут шесть я вышла напротив музея, и в очередной раз подавила желание сбежать от выяснения отношений куда глаза глядят. Заправив волосы за уши, я потопталась на месте, но все же отправилась к кофейне. Вывеска была оформлена в приятных натуральных тонах и от души подсвечена даже до наступления темного времени суток.

– Привет! Хорошо, что ты пришла! – раздался мужской голос откуда-то сбоку.

Ник уже ждал, чуть в стороне от входа в заведение. И как бы я не отпиралась, было невозможно не заметить, как он хорош собой. Очевидно, что и для него это не было секретом, и он умел подчеркнуть достоинства с помощью одежды. Футболка облегала хорошо проработанные мышцы, джинсы обнажали крошечную полосу кожи, и, можно было не сомневаться, как они смотрятся сзади. Надеюсь, что мои разглядывания остались незамеченными.

– Добрый вечер, – отозвалась я.

– Предлагаю взять по кофе и посидеть, хорошо?

Я кивнула. Быстро заказав себе по напитку – карамельный латте и американо – мы вышли на улицу. Неторопливым шагом направились в маленький сквер, попивая кофе и не сговариваясь хранили молчание. Вдоль затененных дорожек были расставлены лавочки с изогнутыми спинками, на одну из них я и приземлилась.

– Это не очень простой разговор, поэтому я буду благодарна, если ты выслушаешь меня не перебивая, – вздохнув, начала я.

Ник сел рядом, повернув корпус в мою сторону, и отсалютовал мне своим стаканчиком. Словно этого было недостаточно, он сделал вид, что закрывает свой рот на ключ.

– Будем считать, что это было да, – подытожила я. – Так вот. Как тебе должно быть известно, в нашем университете действуют определенные правила поведения, которым подчиняются как студенты, так и преподаватели. И одно из них прямо запрещает любые виды отношений, кроме рабочих, между тем, кто учится, и тем, кто учит. Когда мы познакомились, ни ты, ни я понятия не имели о том, что нас уже связывают определенные нормы. Так случилось, что мы их преступили. Но теперь, когда карты вскрыты, нужно поступить правильно. Я прошу тебя никому не рассказывать о том, что между нами было. А лучше – забыть. Теперь ничего иного, кроме общения между преподавателем и студентом.

Ник терпеливо слушал, между его бровей залегла тонкая морщинка. С вопросом указав на свой рот, он дождался моего кивка.

– Это все звучит логично, до одури логично, – протянул он. – А как же ты сама? Тоже все забудешь?

– Конечно. Сказать честно, даже хорошо, что мы встретились поздно и не успели натворить еще больше глупостей.

Парень хмыкнул, делая большой глоток кофе.

– А мне жаль, что мы встретились поздно, – сказал он. – И мы еще не вскрыли все карты. Моя правда такова: ты по-настоящему мне понравилась, и я хотел бы пообщаться с тобой побольше, пригласить на свидание. Я понимаю причины, о которых ты говоришь, но не могу их принять.

Я почувствовала, что от его слов в груди появилось что-то болезненное, с каждым биением сердца оно становилось неприятнее. Откровенность Ника вызвала какую-то иррациональную обиду, точно это было сказано назло, чтобы задеть меня сильнее.

– Моя жизнь – это моя профессия, а нарушение этического кодекса лишит меня всего: проектов, преподавания, уважения коллег, – ответила я. – Поэтому я останусь при своем мнении.

– Что ж, мне очень жаль, – проговорил он. – Мне показалось, что и у тебя тогда что-то откликнулось ко мне…

Прозвучавшая горечь кольнула меня. Я знала, что он прав, я не была равнодушна к нему. Но между нами пролегала пропасть. Простой симпатии явно было недостаточно, чтобы с головой броситься вниз. Слишком мало, чтобы рискнуть.