Ясный, солнечный день вступал в свои права, пока я спокойно приводила себя в порядок, собираясь. В висках пульсировала боль, несмотря на выпитые таблетки, и яркий свет становился дополнительным раздражающим фактором. С трудом затолкав в себя завтрак, я прилегла на диван, поставив таймер на пять минут. Сегодня начнется третий год моего преподавательского стажа, и первый год без совмещения работы и учебы.

Собрание кафедры дизайна состоялось в последний понедельник августа, и формально считалось началом ежедневных визитов в вуз. Но, к счастью, Андрей Филиппович, заведующий кафедрой, отличался легким нравом, и, едва побеседовав, выгнал нас на дополнительные дни отдыха перед началом каждодневной просветительской деятельности. К излишней бюрократии он относился негативно, а вот свою команду очень ценил. Внешне он чем-то походил на веселого моржа, что добавляло ему баллов невольной приязни со стороны подчиненных.

Еще недавно я была по другую сторону баррикад, заканчивая свое образование в одном из ведущих университетов России. Родители не бедствовали, предлагая мне рассмотреть варианты в других городах, но мой выбор был тверд. Факультет архитектуры и дизайна обзавелся верной поклонницей в моем лице с тех пор, как София Федосеевна рассказала мне историю о моем прадеде. Апполинарий Антонович, как оказалось, был в числе лучших архитекторов страны, и без его идей Самара не была бы так прекрасна.

С самого первого занятия, слушая вводную лекцию по композиции, я оказалась покорена выбранной специальностью. К концу учебы в моей зачетной книжке были сплошь “отлично”, я ввязывалась во всевозможные проекты, конкурсы и представления, выделяясь не только среди одногруппников, но и всех студентов нашего факультета. Я жадно глотала новые знания, читала все учебники и статьи, с головой ныряла на экспертные форумы. Старания окупились, и едва я защитила диплом бакалавра и перешла в магистратуру, меня пригласили работать в моей alma mater. Я преподавала уже второй год, что в моем возрасте было крайней редкостью.

Оглядываясь назад, я могу сказать, что не знала, хочу ли пробовать. Но когда решение действительно способно изменить судьбу, самым страшным казалось упустить свой шанс. Не заметить его. Не попробовать, испугаться риска. А к тому, что действительно находит отражение в душе, так относится казалось преступлением. Я ничего не теряла, согласившись. Разве что у меня стало критически мало времени. Половина моего бодрствования была занята или преподаванием, или подготовкой к занятиям, а после я вновь занимала место с другой стороны преподавательского стола, слушая более опытных профессионалов.

Противная пульсация стала менее интенсивной, и я открыла глаза.

– Надо же, обычно нужно больше времени, – пробормотала я, взяв со столика телефон.

В следующий миг я расширенными глазами смотрела на часы, понимая, что до начала пары осталось всего пятнадцать минут. Изо рта вырвалось несколько слов, за которые я бы точно получила укоризненный взгляд мамы-учительницы русского языка и литературы. Быстро схватив рюкзак, я на ходу щелкала в приложении вызова такси.

– Прекрасно, в первый же день, – бормотала я. – Значит, и год пройдет через пень-колоду. Да ищи ты уже быстрее!

Захлопнув дверь, бросилась по ступенькам вниз, радуясь, что такси оказалось буквально в соседнем дворе. Ныряя в бело-желтую машину, я не глядя поздоровалась с водителем, и принялась копаться в рюкзаке. Зеркальце показало именно то, что я ожидала: из-за короткого волосы пришли в беспорядок. Я наскоро пригладила пряди расческой, и уставилась на выстроенный маршрут. Шесть минут до точки Б – могу и успеть, хотя это удивительно – расстояние было неблизким.